Напомни,
что любишь меня отечески,
что я для тебя дорогая тварь.
На беглом каком-нибудь,
старогреческом,
на стенах мерцающем как лихтарь.
На чем-то осипшем,
больном, царапнувшем,
с горючей сухой конъюнктивой глаз,
костлявом наречии черепашечьем,
разбитом на детский
настольный пазл.
Прожги меня взглядом,
сверкни доспехами,
медузе рискни показать лицо.
Проехали Трою
и смерть проехали,
и рознь одолеем, в конце концов.
Подумай,
каким подкидным и хлипеньким
бывает избрание дурака.
Когда аргументы моей филиппики
уйдут как мифическая река.