Конечно, атеисты есть и среди работников сферы здравоохранения, образования и социальных служб. Но они там просто работают в государственных структурах, как и христиане, мусульмане и т.д. Однако мы не знаем ни одного примера, чтобы атеисты именно как атеистические активисты сделали что-то подобное тому, что делают верующие именно как верующие, которым религия дает мотивацию и силы заниматься всем вышеперечисленным, создавая что-то свое, отличное от государственных структур. Никакое атеистическое общество не выступило с инициативой: «Наш атеизм побудил нас открыть благотворительную столовую для бездомных – или: – сиротский приют».
Отсюда простой вывод: для общества атеисты, по сравнению с верующими, в лучшем случае бесполезны, а в худшем случае вредны. Потому что верующие ведут свою собственную социальную деятельность, а атеисты не только сами не ведут, но и хотят, чтобы количество ведущих сокращалось.
Тут стоит пару слов сказать про один популярный аргумент, который к нашим атеистам перекочевал от западных атеистов. Они говорят: «Нет, религия вредна для общества, так как порождает религиозные войны и терроризм, а атеисты такие мирные добрые люди, от нас никогда никакого вреда не было и никакого насилия». Приведу характерный пример. В книге известного современного проповедника атеизма Докинза рисуется розовый мир атеистов, мир без религии: «Представьте: не было террористов-самоубийц, взрывов 11 сентября в Нью-Йорке, взрывов 7 июля в Лондоне, крестовых походов, охоты на ведьм, Порохового заговора, раздела Индии, израильско-палестинских войн» и т.д.
Красивая картинка, но факты ее не щадят. Если мы посмотрим доклад Национального контртеррористического центра США, который ведет мониторинг ситуации по всему миру, то увидим, например, что, по статистике, из всех терактов 57% религиозно мотивированных (из них 98% совершены мусульманами), а 43% терактов совершены по нерелигиозным мотивам. Так что нерелигиозный терроризм ненамного меньше, а атеисты-террористы в истории хорошо известны.
Например, в Российской империи только в период с 1905 по 1907 годы в результате терактов, устроенных атеистами (большевиками и эсерами), погибло и ранено было свыше 9000 человек. Но это мелочи по сравнению с тем, что было, когда атеисты захватывали власть. Например, база данных «Новомученики, исповедники, за Христа пострадавшие в годы гонений на Русскую Православную Церковь в XX веке» включает в себя 35 000 биографических справок тех людей, которые были убиты или брошены в тюрьмы атеистами Советского Союза только из-за того, что имели другие убеждения. И это лишь те, по которым удалось найти документальные сведения. И только верующие Русской Православной Церкви, тогда как гонениям и истреблению подвергались в СССР и последователи других религий.
А в республиканской Франции, захваченной атеистами, в 1794 году атеист генерал Тюрро устроил жуткую резню при подавлении восстания в Вандее, когда были без суда убиты более 10 000 человек обоих полов, в том числе родственники и члены семей участников восстания, священнослужители, монахи и монахини.
А в Мексике после прихода к власти атеистов только в одном 1915 году было убито более 160 священников. Последующие атеистические гонения на религию в 1926 году спровоцировали затяжную гражданскую войну, которая унесла жизни 90 000 человек.
А в Камбодже атеистический лидер Пол Пот всего за несколько лет правления смог истребить почти треть собственного народа, в том числе 25 168 буддийских монахов, а также десятки тысяч мусульман и христиан.
Продолжать можно очень долго, вспомнив и Китай, и Албанию, и прочие страны, на своей шкуре испытавшие «радость» атеистического рая «жизни без религии». Где бы идеология атеизма ни провозглашалась государственной – будет ли то Европа, Америка или Азия, – результат один: реки крови и репрессии против инакомыслящих.
Докинз далее пишет: «Не думаю, что в мире есть атеисты, готовые двинуть бульдозеры на Мекку, на Шартрский собор, кафедральный собор Йорка, собор Парижской Богоматери, пагоду Шведагон, храмы Киото или, скажем, бамианских Будд».
Удивительно, что подобные вещи могут повторять атеисты, живущие в нашей стране, в которой к 1939 году осталось всего 100 действующих православных храмов из 60 000, действовавших в 1917 году. Атеисты в нашей стране уничтожили десятки тысяч храмов и сотни монастырей, многие из которых представляли собой бесценные памятники архитектуры. Досталось также и мечетям и буддистским пагодам.
Так что справедливости ради стоит представить и «мир без атеизма», в котором не было бы тех запредельных зверств и бессмысленных кровопролитий, которые совершались под предлогом насаждения атеистического мировоззрения. И если атеистам нравится взваливать на верующих ответственность за все преступления, которые когда-либо совершались верующими, элементарная честность требует, чтобы они взяли на себя ответственность за все преступления, совершенные под знаменем атеизма.
***
Две стороны атеизма.
В таком многообразном явлении как атеизм, можно выделить две стороны – я бы обозначил их как атеизм-мировоззрение и атеизм-фобия. Человек может полагать, что Бога нет, а тот, кто верит, что Бог есть, и поклоняется Ему – заблуждается. Такое убеждение, вообще говоря, не обязательно предполагает враждебность к вере и верующим. Такого рода атеист может проявлять терпимое («ну и пусть себе») или даже благожелательное («польза обществу») отношение к вере и верующим. Такой атеизм еще могут называть «невоинствующим». Я не стал бы говорить, что само по себе неверие в Бога побуждет людей преследовать своих ближних. Я просто хочу отметить, что оно ни малейшим образом не страхует от впадения в фанатизм, лицемерие и в упор-не-видение неприятных фактов – пороки, которые атеистическая пропаганда традиционно описывает как специфически религиозные.
Атеизм-фобия повторяет общие черты фобий вообще – национальных или конфессиональных, и сходство такого рода атеизма например, с антисемитизмом, уже неоднократно отмечалось. Некая группа людей объявляется источником всех невзгод и всей беды и великой угрозой обществу, история этой группы описывается как история преступлений, наиболее отталкивающие представители группы («еврейский комиссар», «исламский террорист», «жадный телепроповедник», «развратный монах») подаются как ее типичные представители, характеризующие группу в целом.
Я видел интеллигентного, мягкого проповедника атеизма, который сам приходил в ужас, глядя на то, как люди, его слушавшие, превращали его взгляды в примитивную ненависть к вере и верующим. Он-то совсем не это имел в виду. Но – похоже, он упускал это из вида – существует спрос на фобию, и люди были готовы брать материал где угодно, в том числе у него. Объяснения того, откуда происходят все невзгоды и вся беда, и кто именно выпил в кране всю воду, всегда пользуются определенным спросом. В темных глубинах человеческой психики есть, увы, что-то охотно отзывающееся на соблазн поместить реальность в простую схему, где какие-то люди – евреи, мусульмане, американцы, русские, церковники, велосипедисты – объявляется источником мирового зла. Изысканная философская дискуссия о том, насколько состоятельны доказательства бытия Божия едва ли привлечет к Вам много сторонников, а вот буря и натиск, смелые обобщения, широкие мазки, и главное – предоставление врага, которого можно презирать, бояться и ненавидеть – привлекут. К тому же это респектабельная, общественная приемлемая фобия.
И вот именно для фобии невозможно признание того, что в истории ХХ века атеистические режимы продемонстрировали и фанатическую страсть к преследованиям, и охоту на ведьм, и жесточайшее подавление инакомыслия – все то, что атеистическая пропаганда инкриминировала религии. Это, само по себе, не опровергает тезис «Бога нет». Зато вполне опровергает тезис «все незвгоды, вся беда от коварного попа». А вот от него-то фобия и не может отказаться.
Такого рода нечестность тем более печальна, что ничего необходимого для утверждения собственно атеистической позиции в ней нет. Признание реальности атеистического фанатизма еще не означает отказа от атеизма; это означает отказ от того примитивного его извода, который полагает, что «все невзгоды, вся беда от коварного попа». По избавлении от коварных попов – и уже в процессе этого избавления – невзгод и бед стало только больше.
***
Борхес как-то заметил, что понятие «атеист» должно варьироваться в зависимости от религии. Атеизм в протестантизме — значит далеко не то же самое, что атеизм в католицизме или иудаизме. Ведь отрекаются именно от своего Бога, от своей религиозной-культурной мифологии (Х.Л.Борхес. Беседы с Освальдо Феррари. 1984).
Вальтер Шубарт отмечал (Шубарт В. Европа и душа Востока. 1938) отличие самого русского духа от европейского: «Русский... упорно пребывает в душевном состоянии верующего даже тогда, когда приобретает нерелигиозные убеждения. Его стремление к обожествлению столь сильно, что он расточает его на идолов, как только отказывается от Бога. Западная культура приходит к атеизму через обмирщение святого, а восточная — через освящение мирского». «Русский атеизм — это возмущение, а не равнодушие, восстание против Бога, а не отпадение от Него, обвинение и проклятье, а не увольнение слуги, переставшего быть необходимым. Русский атеист совершает религиозное действо, но в ложном направлении... Безбожие для русского — не душевный пробел, а позитивное убеждение. Он не перестает веровать, но верует в нечто новое. Он верует в безбожность и отстаивает эту веру с такой нетерпимостью и с такой фанатичной энергией, которые свойственны только религиям».
«Европеец — атеист из эгоизма и очерствелости сердца. В своем "точечном" чувстве он признает только себя. В своей самонадеянности он не терпит рядом с собой никаких богов. Русский становится атеистом из противоположных побуждений: из сострадания к твари земной. В своем вселенском чувстве он простирает взор далеко за пределы своего "я". Он больше не может совместить избыток страданий, которые видит вокруг себя, с благостью Бога. Он уже не может справиться с проблемой нищеты... Европейцу такие настроения (мессианство и богоборчество) чужды. Поэтому он обычно неверно судит о русском безбожии. Он его воспринимает или за нравственное вырождение, или за гротеск, над которым можно посмеяться... Европа не слышит скрытую трагическую ноту, которая сотрясает русский атеизм».
«Недостаток религиозности, даже в религиозных системах, — отличительный признак современной Европы. Религиозность, даже в материалистических системах, — отличительный признак Советской России.
У русских религиозно все — даже атеизм».