Не удивляйтесь. Речь пойдёт о кошке,
быть может потому что стар.
Она была как свет в моём окошке.
Я вряд ли заслужил тот дар.
Мне десять лет. Бросаю камни
в комочек серенький у нас в саду.
А камни крупные, пробили б ставни.
Никак в комочек серенький не попаду.
Но вдруг пронзила мысль прозрения.
Я подбежал к нему, поднял, обнял.
С того счастливого мгновения
в котёнке друга я познал.
Малыш голодный, надо пищу ставить.
Домой его за пазухой принёс,
и маму попросил его оставить.
Просил настойчиво, не обошлось без слёз.
В квартире нашей коммунальной
народа много, семь семей.
Но в обстановке не формальной
не осудили бы моих затей.
Не сразу мама согласилась,
но не надолго с нами жить.
И всё ж надежда появилась
котёнка обогреть и подкормить.
Нашёл в сарае подходящий ящик,
засыпал дно его песком.
Обгрыз котёнок с кости хрящик
и наслаждался тёплым молоком.
А ночью принял он сражение
с семьёй чердачных чёрных крыс
и был на грани поражения,
но всё же трёх врагов загрыз.
Задал он старожилам жару,
а сам на утро чуть живой.
Его возили мы к ветеринару
с покусанными лапами и головой.
Лечила мама сладким чаем из пипетки,
а я заботливо у сердца согревал,
несли еду ему соседки,
и наконец выздоровления день настал.
Налился мышцами герой пушистый.
Все раны затянулись, шерстью обросли.
Поняли крысы, что тут главный - истый
и незаметно с этажа ушли.
Зелёные глаза, с полоской чёрной бровки.
С утра до вечера весёлый карнавал.
Часами мог играть с бумажкой на верёвке
и вдруг внезапно сразу засыпал.
Уставший папа, приходя с работы,
переключался разложив пасьянс.
Но часто с кошкой беззаботной
он получал целебный сеанс.
Шло время, вырастала кошка.
Что либо смастерить я был мастак,
в двери чердачной я пробил окошко.
И по делам она просилась на чердак.
Была привязана ко мне безмерно.
В постели я. Заходит бабушка перекрестить.
Когда уходит, то одновременно
под одеяло кошка шмыг и ноги мне шерстит.
В семье я младший, и бывало
в обидах слёзы мне пролить.
Подружка тотчас тут, меня ласкала
и заставляла всё забыть.
Мы с мамой блох на ней давили,
чем раздражали кошку сильно,
она кричала ядовито.
Не впрок добро, когда насильно.
Рукам назойливым себя доверить
немыслимо, снимаю шляпу,
лицо своё я подставлял проверить,-
не подняла ни разу на меня
с когтями лапу.
Настало время кошка окотилась.
Тогда пытался я понять,
ко мне она как относилась,
как ласковая дочь, иль любящая мать.
Оставили с ней сына Карапета.
Хоть больше он её, но продолжал сосать.
На даче как то на атлета
соседская собака вздумала напасть.
В мгновение ока наша Седа,
самоотверженная мать,
сбежать заставила соседа,
когтями раздирая его пасть.
На даче ночью иль к рассвету
охотился бывалый крысолов,
на завтрак подносила Карапету
лягушек, ящериц и воробьёв.
Отдали Карапета тем же летом
мальчонке пятилетнему в друзья.
И Седа не охотилась с рассветом,
но оставалась ей в друзьях семья.
Три раза в год потомство приносила.
И обязательно на бабушки кровать.
Влекла её туда неведомая сила.
Просунув лапу под изношенный порог,
дверь в комнату умела открывать.
Вход с чёрной лестницы закрыт
как сверху, так и снизу.
Как раз над бабушки окном,
свисая с утлого карниза
она настойчиво просилась в дом.
Однажды, уж зима настала,
на крыше скользко, гололёд,
она сорвалась и упала
с тяжёлым животом на лёд.
Через двойные рамы слышал я падение.
Кричал в отчаянии –Это всё!
Молил о невозможном воскрешении
и бросился во двор искать её.
Случилось чудо, - не разбилась,
хотя смертельным был полёт.
В тот день у бабушки и окотилась,
здоровый принеся помёт.
Обед готовить – бабушки забота,
семьи большой храня завет.
Хоть поздно папа приходил с работы,
горячий ждал его обед.
Не может Седа усидеть на изголовье кресла,
претерпевая ожидания зуд,
взволнованы спина и чресла.
Всем по тарелкам бабушка распределяет суп.
Прошли года.
Уж Седа не рожала
и гибкою подвижностью сдала.
Котят соседской кошки согревала.
И пеленой подёрнулись глаза.
Младенчество давно и вдалеке
в минуты расслабления вспоминая
присасывалась к ласковой руке,
поочерёдно лапами её толкая.
Так пожилые женщина и кошка
в объятиях друг друга согревали.
Ведь ласка в старости важна, как ложка.
А дни однообразием мелькали.
Когда любимой бабушки не стало,
осиротела и квартира, и семья.
И долго Седа бабушку искала,
свою привязанность храня.
Через два года я женился.
В медовый месяц потянуло на моря.
Перед отъездом с Седой я простился.
Когда вернулся, оказалось навсегда.
Эпилог.
Домашние любимцы кошки
приносят в дом и радость , и покой,
и не корми я Седу с ложки
не стал бы я таким, сегодня я какой.
Возможно скажете, что Седа просто кошка,
таких по семьям не один миллион.
Однако телевизора окошко
нам показало как бы её клон,
отбивший мальчика у злой собаки.
Не ожидал никто такой заслон.
И сделать так не мог бы всякий
из глубоко уверенных в себе персон.
Так значит кошка это личность,
способная преодолеть свой страх.
Её инстинкты лишь вторичность.
Поэтому достойны кошки прав.