Сейчас в доме, у окошка, под пледом,
На кресле-кочалке той, что уже скрипит,
Сидит старый дед и смотрит в окно,
Которое так высоко, что не увидеть сад,
Но память подкидывает подсказки
И он видит себя молодым, свою мать,
Что сидит за столиком, радом с отцом.
Потом он снова видит себя и лес,
Что заслоняет обзор на дальние поля.
Снова и снова проносятся картинки,
Что так милы его сердцу и уже всё равно,
Что из кресла-кочалки не видно ничего,
Не видно в окно, что очень теперь высоко.
Но это уже не важно, ведь этой ночью,
На кресле том, дед делает последний вздох,
И замирает, так и не увидев новый рассвет.
Вот приехали дети, на твой день рождения,
И поняли, что опоздали, ведь тебя уже нет.
Поплакали и осознали, что долго тянули,
Не попрощались и тоже вспомнили всё,
Но уже для всего слишком поздно?…
***
Смотри родной дом, который их ждал,
Твои заблудшие души вернулись к тебе,
Из далёких городов, что так далеко от тебя.
Вернулись, чтобы побыть на родине.
Но здесь у них уже никого родного нет,
Ведь их дети тоже где-то там живут,
Справляют свадьбы, ведут важные дела…
Но это так далеко от тебя, что не измерить.
Теперь самые взрослые вернулись,
И ходят, наряженные в странные одежды,
Что не трогают твоё трепещущее сердце.
И вот ты снова их встречаешь добротой,
А они только смотрят на всё печально,
И вспоминают о былом, утраченном с годами:
О том, что когда-то было здесь, о детстве,
О том, что не вернуть, о том, что снова будет.
Почти прежняя жизнь, дела и скука дней,
События, даты, праздники и разговоры –
Всё это ненадолго наполнит жизнью дом,
Тот дом, где прошло их детство и юность,
Где встречали их дети невест и женихов.
Конец.