Я теряю ориентир,
Иду наощупь, подключаю инстинкт.
Двигаясь в направлении неизвестном доселе,
Не убоюсь даже злого намерения
во плоти,
Ведь нам с ним по пути.
Потерявшись в неверии,
Оба в облике зверя
– будь то бар иль трактир –
Встанем из-за стола.
Если раньше дорога вела
прямиком за рабскую стойку,
Нет больше сил тереть грудь о поганое стойло.
Через чёрный ход, да рвотой угар на помойку,
обломать оба рога,
Пусть хлещет кровища.
У стены перепуганный до смерти нищий
Крестится.
Ему чёрти-что мерещится
в потухающем вечере.
Один из нас пламенеющей печенью
его б накормил,
но Он Сам к просящему, видимо, мил
и мы мимо проходим.
Дёрнул меня
И вот уж в знакомом подъезде,
Голос мой от злобы звеня:
"Зачем здесь?"
Обернулся,
в проходе дверном улыбаются ведьмы
Все жаждут в кровать и за скорби возмездия.
Они чем-то звенят и что-то поют
Эта чёртова музыка
Так тянет, так сладостно жжётся...
Очнусь я
и вновь выбегаю к мусорке.
Здесь почти как в раю.
Здесь пёс чёрный кругами вьётся,
Слышу:
"Раз так, нам пора".
Оставлю созданиям из яда, яблока и ребра
Обещаний и клятв чуть меньше, чем тысячу.
От круговерти этих зверят
Пусть горят
Ярче, чем в феврале заря,
Дольше, чем торфяные поля.
Просит отдыха чёрный пёс
И снова в знакомом месте
– за что оторву ему хвост,
которым он машет так весело –
Вижу друзей верных круг.
Даже ободранный зверь скулит жалобно,
А они, будто ни в чём не бывало,
Танцуют, смеются и пьют.
Думал уж, присяду на пару минут,
Но у одного от смеха порвался рот,
У другого всё выпитое сквозь рёбра наружу течёт
И этот труповорот
Меня затягивает всё глубже.
Вырваться какой-то старик помог.
Говорит, мол, за ним должок,
Обещает вывести на раскрестье всех путей и дорог,
Можно выбрать любую,
Но чем чёрт не шутит, губа-то не дура –
Пройдём по каждой
Под руку с неуёмной жаждой,
Что всё время толкает вперёд
Двух вечных странников,
Но как ни странно, а
хромой со своим цок-цок-цок
Первым копыта сотрёт.
И взмолится:
"Очнись! Тебя ждут в родном краю
Там, как любишь, с три короба напоют,
Подарят дополненной реальности очки,
Да в нёбо те же ржавенькие крючки,
Но не бойся, перед этим пару стакашек покрепче".
И в этом, тебя дери,
весь ты.
Снова бар, потухающий вечер,
Друзья на прощанье похлопывают по плечу,
Улыбнусь и на транспорт свой поспешу
К одной из тех так горячо любимых, что продал бы душу,
Если б ещё хоть одна была.
Зато больше жаждою не гонимый
– разве что от угла до угла –
Сам себе и не друг и не враг,
То есть сам во всём виноват,
Шепчу:
"Там, где я – там ад".
03.07.18