Детство дальнее не воротить, –
Всё, что было тепло и сердечно…
Как теперь за добро отплатить
Тёте Шуре, ушедшей навечно?
Вспоминаются руки ее,
Руки прачки, работницы вечной,
Что стирала, стирала белье, –
Этой стиркой жила бесконечной.
А в квартирке лавчонки да стол,
Две девчонки да мальчик Витюшка,
Отбеленный, некрашеный пол,
И над всем – тётя Шура-старушка.
Мне казалась такою она,
Ей же стукнуло сорок едва ли,
В том повинна, конечно, война, –
Трудно горе и боль изживали.
Постный суп да картошка тогда
Были нынешних лакомств вкуснее,
И уже не пугала нужда, –
Испытали беду пострашнее.
Вдовы, вдовы, в полях, у станков, –
Вам сегодня поставить бы надо
Вечный памятник до облаков,
И, возможно, поставят когда-то.
Тётя Шура… Ну что я могу
Ей сказать, – если всё беспримерно?
Сам Господь пред тобою в долгу
За земные страданья, наверно.