Я уже отвыкаю, увы,
Быть с тобой, Умиление, рядом,
И глядеть опечаленным взглядом
На ресницы твоей синевы.
Так бывает, поверь мне, всегда,
Коль мы все из закатного света,
С серовато-осенним рассветом
Улетаем в свои холода.
Чтобы там, в лихорадочном сне,
Где лишь снег без конца и без края,
Усомнившись в реальности рая,
Стать травой молодой по весне.
И устлав изумрудом луга,
А в угрюмом житейском болоте,
Пошумев первозданностью плоти,
В сентябре превратиться в стога.
В коих может быть кто-то опять,
Обезумев от блёклого злата,
Как и я откровенно когда-то,
Будет грудь Умилению мять.