* * *
Загадка странная весьма:
От Питера до Приозерска
Какой-то час поездки дерзкой,
Но две недели нет письма.
Особым грифом письмецо
Помечено, как заказное.
Но время выдалось иное.
Иные факты на лицо.
Царит, рассудку вопреки,
Проблема, ставшая глубинной:
Не стало почты голубиной,
Исчезли с трактов ямщики.
Есть телефон, есть интернет –
Конверта две недели нет.
* * *
«…Думи мої, думи мої,
Квіти мої, діти,
Виростав вас, доглядав вас,
Де ж тепер вас діти?...
Попід тинню сиротами…»
Тарас Шевченко
Неужто людская
Душа близорука?
Зачатье – от страсти,
Рождение – в муках…
Они же твои,
Как мирские грехи,
Тобою рожденные
Дети-стихи.
Нельзя полагаться:
«Что будет то будет»
Расти их, лелей,
Не выталкивай в люди.
Тобой рождены,
Значит, кровные дети.
Не будут крылаты –
Никто не приветит.
НАТАША
Жили соседи Наташа и Паша,
Кеша пернатый,
Мышатница Глаша.
В их именах окончание «ША»
Слышится будто бы:
«Жизнь хороША».
Мужа не стало.
Ни Кеши, ни Глаши.
Нет никого из питомцев Наташи.
Кран протекает.
Часы старомодные
Вроде бы меряют
Время свободное.
Как виртуоз балаганный со скрипкой,
Прячась за шуткой, дежурной улыбкой,
Скрыть одиночество тщетно старается.
Капельки капают.
Маятник мается.
Сын за морями,
Родная душа.
Имя? Андрюша!
Заметили «ША»?
В общем, не будь сочетания «ША»,
Ты бы о них не слыхал ни шиша.
Трудится наша Наташа, старается
Жить лишь работой.
Как маятник мается.
* * *
Работы нет и денег тоже.
Напиться бы, подраться впору.
Невольно вырвалось: «О, боже!»
И посмотрел случайно в гору.
Там, соответственно погоде,
Над крышей, вроде для курьеза,
На невысоком небосводе
Звенели звезды от мороза.
Дыхнул в кулак, потер ладони,
С башки усталой вытряс бредни.
«Не дрейф, твой поезд на перроне.
Звонок не третий, не последний,
И поезд тот не электричка,
Не надо бегать за билетом».
Нам звезды семафорят светом,
А мы всё – под ноги…
Привычка.
Но спотыкаемся при этом.
* * *
Хоть чуть-чуть невзначай, осторожно
Прикоснуться хотелось к тебе.
Изменить ничего невозможно.
Только свет, только след по судьбе.
Пара слов, снова образом дивным,
Слух щекочут, как пух тополей.
Был, как ты, безнадежно наивным,
Только очень и очень глупей.
А сказал бы...
Не тешусь обманом.
Сколько прошлое не вороши,
Я все так же стою истуканом,
Ослепленный сияньем души.
ОКНА С ВИДОМ НА МОРЕ
Прилетел.
Не до смеха.
Протекает ринит.
Ненадолго уехал,
А никто не звонит.
Скажешь, так не бывает.
Но какого рожна
Про меня забывает
Надоеда жена?
В голове «Неужели…»
И картины – в глазах.
Пусть она две недели
От разлуки в слезах.
Изведется супруга,
Что в любви протекло.
Ветер с моря упруго
Трет боками стекло.
Обдувающий лица,
Прется на этажи.
Не успел поселиться,
А уже – миражи.
Позвонил. В разговоре
Прибодрился, кажись.
Окна с видом на море
Без упрека на жизнь.
* * *
Здесь всегда задумчивые вёсны,
А тепло – особый божий дар.
Ярким солнцем высвечены сосны –
Вот он, братцы, бронзовый загар,
Настоящий!
Даже шелушится
Кожица, смуглеющих стволов.
В котелке – душистая ушица.
Превосходный выдался улов.
Вот и верь в рыбацкие приметы
Про ГАИ, про первого ерша…
У рыбалки тоже есть секреты,
Недруги, любимцы, кореша.
Сколько нас мелькало между сосен,
Сколько баек унесла река!
Личной жизни тягостную осень
Мы сюда везем издалека.
Озариться, потоптаться рядом,
Окрылиться, птицам подражать.
Чтобы эту высь окинуть взглядом,
Надо крепко шапку придержать.
Вот оно, величие природы.
Лишь у нас в последние года
Гордо отчуждаются народы,
Стольные городят города.
Жажда власти.
Древняя зараза
Разъедает алчные умы.
Чем ты занят, человечий разум?
Приближением ядерной зимы?
Упивайтесь собственным величьем,
Те, кому бодаться невтерпеж.
Даль реки, да разговоры птичьи,
Да ручья мерцающая дрожь.
Соловьи озвучивают вечер,
Он, как птица, одухотворен.
Не тебя ли ради, человече,
Этот мир однажды сотворен?!
Милое, бесценное, родное.
Спят века в земле под слоем – слой.
А тропинки выстелены хвоей
И травинки вымыты росой.
* * *
Набиваться не стану
И не буду звонить.
Разорвется реально
Виртуальная нить.
Сколько можно терпеть.
Отрекусь, отрекаюсь.
С телефоном,
Как с писаной торбой,
Таскаюсь.
Может все-таки звякнуть.
Нет, дружище, терпи.
В ожиданье связи,
Словно пес на цепи.
Норов пламенно дышит.
Не лукавлю, не лгу.
Но тебя не услышать,
Хоть убей, не могу.
* * *
Обещали клятвенно: «Навеки!»
Юность опрометчива подчас.
Половодье вздыбливает реки,
Всплески чувств захлестывают нас.
А любовь…
Что может быть капризней?
В пропасть, в петлю, свергнутый кумир!
И тогда не видно смысла жизни.
Солнце меркнет.
Рушится весь мир.
Мир не рухнул.
Не сбылись прогнозы.
Понимаю, будучи мудрей:
Видеть жизнь мешают нам не слезы –
Брызги наших мыльных пузырей.
* * *
Взошел редис, лучок, укроп,
А за теплицей снег горою.
Смышленый пес украдкой роет
На волю вольную подкоп.
Стыдить не стану.
Роет. Пусть,
А вдруг поймает миг удачи.
Не смыслю я в делах собачьих,
В своих и то не разберусь
Весна. Какие псу харчи!
Природы зов сильней зверушек.
Не то что мы, нас от кормушек
Попробуй только отлучи…
А значит, поливай, сажай …
Мне воли призрачной не надо.
Есть удобрение, рассада
И, даже – вид на урожай.
* * *
Остывает лето, остывает.
Зачастил циклон с материка,
Сопки дальновидно прогревают
Южные цветущие бока.
Краски и тона – неотразимы.
Жаль, цветенью ограничен срок.
Что же мы не думаем про зимы?
Вот опять закрался холодок.
Истинам простым не доверяем.
Чувства разменяв на миражи,
Либо растеряем-расшвыряем,
Либо над осколками дрожим.
А душа сегодня в теле бренном
Да и сам я – будто на юру.
К переменам это, к переменам.
Перемены не всегда к добру.
Гром усердно лупит, будто молот,
Боязно совсем не от него –
Непогода, разве это холод?
Холод от молчанья твоего.
Остывает лето, убывает,
Не согреть его, не удержать.
У природы так всегда бывает.
Стоит ли природе подражать?
Заполярье – по своим законам,
Мы – по нашим.
Эта грань строга.
Яркие цветы на южных склонах,
А на склонах северных – снега.
* * *
Покупать товары Чина
Есть особая причина:
В том и фокус, и секрет,
Что других изделий нет.
* * *
Знаю, красота не повторима.
Прячешь взгляд, а глаз не отвести.
Мне бы проскользнуть сторонкой, мимо.
Мало ли красавиц на пути…
Бога или дьявола творенье?
У неё и опыт, и чутье,
Магия и чары обольщенья…
Женщина… восторг и восхищенье.
Чье-то божество и вдохновенье,
И воспоминание моё.
* * *
Перебранка, перепалка,
Разногласий волчья стая…
Есть же где-то, как нейтралка,
Середина… золотая.
В час, когда душа грубеет,
В ту годину не простую,
Каждый ищет, как умеет,
Середину золотую.
Путь к разгадке долго длится:
Бесы в сговоре – едины.
Ты не скажешь где таится
Райский садик середины?
Ищут все, кому неймется
На дорогах запыленных…
Не упрямься, всё найдется,
Все, что надо для влюбленных.
Уговаривать не буду,
Лишь напомню, есть примета:
Всё бывает, даже чудо,
Если очень верить в это.
ОБЩЕЖИТИЕ СНЕЖНОГОРСКА
Оно определило жизнь мою
Рабочую, как суть России.
Его по окнам ночью узнаю,
Недремлющим до предрассветной сини,
Вбирающим и солнце, и ветра.
Какой же мерой жизнь его измерю?
Оно меня торопит по утрам
В огромный мир.
Ему я свято верю.
Оно доброжелательно всегда.
И если в дверь однажды постучите,
Два этажа ответят хором: «Да!»
Полсотни комнат скажут: «Заходите!»
У КОЛОНКИ
Она смеётся: «Эй, не мешкай,
Смотри не приморозь унты»
Опять глаза. А в них насмешка.
Ох, эти быстрые плуты!
Как два огромных солнца южных
Две вспышки синего огня
Вот здесь, в снегах, в сугробах вьюжных
Так знойно обожгли меня.
И не беда, что «приморожен» –
Струится синь и бирюза –
Стою, сражен и заворожен.
Глаза - в глаза.
* * *
Единственной фразой
Решен разговор:
Сказала, что больше не видит в упор.
Окурки, бумажки.
Безлюдный перрон.
Сквозняк подбирается с разных сторон.
Ушла.
Но обида занозой сидит
И провод
электро-контактный зудит.
Разрыв отношений.
Зови не зови.
Но, может быть, лучше,
Чем жить без любви.
Моя ли вина
Или участь моя?
На станции этой –
Одна колея.
На два направленья
Одна магистраль.
Какую разгадку
Припрятала даль?
* * *
* * *
Личный опыт остается личным –
Не товар, чтоб взять и передать.
Был упрямым, был категоричным,
Что неправ, не трудно угадать.
Не помог, накопленный веками,
Опыт предков. Оттого больней.
Говорят, нашла коса на камень,
Сколько их, разбросанных камней…
Разбежались.
Прошлым не страдаю.
Ни вражды, ни хлопанья дверей.
Вспоминая, душу распинаю –
Мог ли быть терпимей и добрей?
Неужели не могли иначе,
Без рубцов, без шрамов по судьбе?
Общий опыт ничего не значит,
Если каждый – только о себе.
Личный опыт остается личным –
Не товар, чтоб взять и передать.
Был упрямым, был категоричным,
Что неправ, не трудно угадать.
Не помог, накопленный веками,
Опыт предков. Оттого больней.
Говорят, нашла коса на камень,
Сколько их, разбросанных камней…
Разбежались.
Прошлым не страдаю.
Ни вражды, ни хлопанья дверей.
Вспоминая, душу распинаю –
Мог ли быть терпимей и добрей?
Неужели не могли иначе,
Без рубцов, без шрамов по судьбе?
Общий опыт ничего не значит,
Если каждый – только о себе.
* * *
«Счастливые часов не наблюдают»
Грибоедов. «Горе от ума»
Учет минут не продлевает встречу –
Поблажками обижен мир двоих.
И, ожиданьем выстраданный вечер,
Вдруг пролетает, как единый миг.
Ты замужем,
И я уже не школьник,
Судьбой не обеспечены тылы.
Но выпал нам любовный треугольник,
Чтоб души рвать об острые углы.
Нам врозь – никак.
И прятаться негоже.
Хоть швец и жнец, и на дуде игрец,
Хоть президент, но отменить не сможешь
Законы притяжения сердец.
С доверием сомненья отпадают.
Надеемся, не вешая носы.
«Счастливые часов не наблюдают»,
Но мы украдкой смотрим на часы.
Еще бы хоть минуту, хоть немного
Побыть нам в эмпиреях, в небесах.
Обратную, разлучную дорогу,
Указывают стрелки на часах.
* * *
Вечерний час.
Лишь чайки над заливом
Да поплавок над зыбкою водой.
Угрюмым становлюсь и молчаливым,
Обуженный житейскою уздой.
Угадывать откуда ветер дует,
Дрожать под этим ветром как листва…
Устал я от дежурных поцелуев,
Разменивая чувства на слова.
Грызут подспудно совесть и сомненья,
Своей щепоткой подсыпая соль.
Всё познается именно в сравненьях,
Когда на чашах благодать и боль.
Отполыхало солнце, затухает,
Туманится начищенная медь.
Упавший лист кленовый, трепыхаясь,
Еще живет, пытается взлететь.
Нахлынуло.
Негаданно, нежданно
Сам на себя гляжу издалека…
Нет, не рыбак я.
Не привычно, странно
Удачи ожидать от поплавка.
* * *
Снегом тучки случайной
Запорошена даль.
Чистоты идеальной
Гололедный хрусталь.
До заката растают
Зимних сказок холсты.
И опять не хватает
Новизны, чистоты.
Пусть случайно, пробегом
И всего на полдня,
Тучка-странница снегом
Осияла меня.
* * *
Жене Оле
Какая прелесть – валенки в квартире,
А к ним тулуп и прочие меха,
Блаженствуешь в неутепленном мире
И пофиг межсезонье, ЖКХ…
Жена на кухне, обогрев не нужен –
В горячем цехе парится чуть свет.
Закаты предвещают скорый ужин,
Рассветы – завтрак, полудни – обед.
Какое счастье, говорят соседи.
Ты стряпаешь, я что-то мастерю,
Глядишь, и на столе – обилье снеди.
Давно ли были рады сухарю?
Семья, заботы, мир неумолимый
С проблемами, встающими стеной…
Всё это – быт,
Вполне преодолимый.
А счастье?
Счастье – в том, что ты со мной.
* * *
Паше С-ву
Промытая дождями синева
Для Питера не частое явленье.
И радость на душе – до опьяненья,
И требовали музыки слова.
В тот светлый день вся жизнь его вполне
Казалась чем-то вроде водевиля.
Он шел, бежал, верней, летел на крыльях
По Невскому, по теплой стороне.
Какое счастье чувствовать всегда
Объятья человека дорогого…
В тот день она ему сказала: «Да»,
А завтра вышла замуж за другого.
* * *
Ходит осень, листьями шурша,
Маскирует летние тропинки.
Будто ненароком, не спеша
Листья обрывает у осинки.
На рассвете затуманит брод,
Ветром пробежится по простору.
Мастерит себе лесной народ
Кто берлогу, кто дупло, кто нору.
Вместо переклички журавлей
Грибников залетных перекличка.
Не жалей о лете, не жалей,
Это – не хорошая привычка.
Что имею, тем и дорожу.
Пусть кукушка голову морочит,
Верить не спешу, но, между прочем,
В зеркало заката не гляжу.
* * *
Великим был Овидий и Шекспир,
И многие служители искусства.
Но как не просвещай подлунный мир,
Не разгадать нам собственные чувства.
Любовь, как провокация в крови.
Сердца, то трепеща, то замирая,
Готовы на безумство от любви…
И нет сюжету ни конца, ни края.
* * *
Когда утихнет будничный барак,
Угомонятся те, кто с перепоя,
Вдруг понимаешь: хорошо-то как,
Тепло, уютно рядышком с тобою.
Забудешь о коварстве мерзлоты,
О клекоте реки меж берегами…
Я ехал за романтикой, а ты
Сказала, будто едешь за деньгами.
Шесть метров заполярного жилья.
Есть тумбочка, на ней ведро с водою,
Под кружку небольшая полынья.
А скарб под койкой.
Дело молодое.
Посменно, хочешь – сутками паши,
Работы тьма и мы не белоручки,
А деньги…
По-соседски, от души…
Пришлось принять,
жируя до получки.
Кто валенки вручил, кто пуховик,
А кто – оленью шкуру к новоселью.
Трудяги, грабари…
Народ у нас велик,
Когда объединен единой целью.
Мы строим ГЭС, вгрызаясь в глубину.
А быт наладим, вскоре обустроим.
Мы крепко ощущаем новизну
И жаждем доказать, чего мы стоим.
А ночь, как будто, скрашивая мрак,
На стекла отблески сияний брызнет,
То сучья треснут, то ветрище свистнет,
То тишина, звенящая, повиснет…
До пересмены замер наш барак –
Ликбез и школа коллективной жизни.
ПЛОТНИК
Кузьмич вгоняет гвоздь одним ударом,
Пилой узоры дивные творит.
«Мельчает наше дело» – говорит,
И говорит, мне кажется, не даром.
Шабашников и подмастерьев – тыщи,
Для них он – как помеха и гроза.
Его топор с горбатым топорищем
Порхает звонко, словно стрекоза.
И вправду стрекозы знакомый профиль:
Уткнулся в балку кончик топора –
Обед.
Мы, школяры от парты, – профи.
От бога – самородки-мастера.
Они Кариатиды и Атланты,
Опора знаний.
Горько отмечать,
Что мы свои народные таланты
Привыкли не особо замечать.
Смирились у чинуш под каблуками.
Реформы, кризис.
Некого винить.
Из века в век рабочими руками
Семью не так-то просто прокормить.
И приработка ради рыщем-ищем…
Эх, господа, привыкшие чудить,
А не пора ли статус «Честный нищий»
На базисной основе учредить.
Конечно же, мой кругозор убогий
Не должен причинить прогрессу вред.
Не дожидаясь новых технологий,
Пора на стройку.
Кончился обед.
* * *
Почему-то тянет в лужи
Всех детишек.
Почему?
Ты спроси.
Пожалуй, тут же
Дети скажут: «По-то-му»
Позавидовать бы им…
Сам когда-то был таким.
Как вариант:
Сам давно ли был таким?
* * *
Был теплый вечер выпускного бала,
Луна и посиделки у берез,
Но все-таки чего-то не хватало,
Чего-то непонятного до слез.
И были расставания минуты,
Объятия, рассвет и соловьи,
Любви приметы, знаки, атрибуты –
Все было.
Только не было любви.
* * *
Давай напьемся, может полегчает.
А вдруг и вправду истина в вине.
Вот кто из полушарий отвечает
За наши чувства?
Подскажи-ка мне.
Приворожить любимых?
Бесполезно.
Тут, меж сердец, не возвести мосты.
То, одурев, хожу по краю бездны,
То возношусь до звездной высоты.
До пониманья чувств я недовырос.
Любовь нужней чем пушки, корабли…
Иначе бы надежный антивирус
От бешенства любви изобрели.
Ну, понесло…
Уж лучше о погоде,
Здесь проще, хоть виновных не ищу.
Прости, дружище, не всегда выходит
Озвучить то, о чем всегда молчу.
* * *
В час, когда засыпает округа
Погашу неуемный экран.
Слышь, душа, пободаем друг друга.
Одиночество – страшный тиран.
Я же знаю про беды, про боли,
Ну, зачем ты ночами болишь?
И печали по собственной воле
Где-то там, за грудиной таишь.
Мы с тобою не сплетники, вроде,
Чтобы шляться по чьим-то ушам.
Не молчи. Поделись.
Не выходит
Объясниться с душой по душам.
Кошка точит могучие когти,
Треск стоит на полмира в ночи.
Дымом пахнет, березовым дегтем
От прогретой соседской печи.
МОТЫЛЕК
Метель. Один. Замучила простуда.
Лечебное глотаю вещество.
Вдруг мотылек явился ниоткуда,
Немое, но живое существо.
Как мог ты выжить?
Глупо ждать ответа.
Зачем же гибнешь по моей вине?
Лишь разум, соблазнясь идейным светом,
Геройствует на жертвенном огне.
Лишь только разум, мудрствуя лукаво,
Добился привилегии большой:
Присвоить злонамеренное право
Распоряжаться собственной душой.
А ты порхай,
Мой дом тебе поможет
Дожить и без того короткий век.
Уход родных и горе сердце гложет.
Порхать, как ты, могу.
Умею тоже.
Но не сейчас.
Я все же – человек.
ТОПОЛЯ У РЕКИ
Загадала мать на тополях,
На судьбу семейства загадала.
Взращивала, Господа моля,
Детям лучшей доли хлопотала.
Что хотела, что просила мать
Для своих детей в дорогах дальних?
Можно только думать и гадать.
Над рекой, как божья благодать –
Восемь тополей пирамидальных.
Разбрелись по свету кто куда,
Разлетелись, подрастая, дети.
А какая у кого звезда
Знает мать.
Да тополя – в ответе.
Что там, как у Варькиных детей?
Вроде были, привозили внуков.
А деревья… многих суховей
Уничтожил.
Жизнь такая штука.
Коротали время старики,
Вместе и ушли по божьей воле.
Но шумят, красуясь, у реки
Из восьми два тополя.
Всего лишь.
Как персты, от хутора вдали.
Добрым знаком неразлучной пары
И легендой преданной любви –
Тополя Степана и Варвары.
* * *
Веками спорят, будто мечут комья.
А где оно, бессмертие души?
Вот мы с тобой, мы тоже хороши,
Который раз уже ломаем копья
На эту тему.
Не руби с плеча.
За окнами свирепствуют метели.
Подбрось-ка дров.
Стакан спотыкача,
Согреет душу в нашем бренном теле.
Да, мнение, оно к чужому – глухо,
Свой аргумент швыряет на весы.
В конце концов костлявая старуха
Все порешит движением косы.
Душа, судьба…
Рассудок мифом полнишь,
А бытие – не просто дефиле.
И что потом – в раю или в смоле?
Но будешь жить, покуда не исполнишь
Свое предназначенье на Земле.
Дрова трещат, уютно и тепло,
И, вроде бы, от сердца отлегло.
У ОЗЕРА
Побудь хоть минутку со мною.
Ручьями весна утекла.
Тревожно под бледной луною
И всем не хватает тепла,
Сердечности, ласки немножко…
Достала всеобщая ложь!
По лунной, неторной дорожке –
Ознобом озерная дрожь.
* * *
Лень живет там,
где должны быть крылья. (Подслушанное)
За перевалом лет, покрытых пылью,
Оставлены и радость, и печаль.
Но стоит отряхнуть, расправить крылья
И, как обычно, – в солнечную даль.
Чтоб совершать, как повелось от веку,
Большие или малые дела,
Даются от рожденья человеку
Мечта и цель – два жизненных крыла.
А знание и опыт это – ноша,
Бесценный груз, пожизненная кладь.
Несу ее с мечтами о хорошем,
Боюсь опошлить, будто благодать.
Твержу себе:
«Не звякай мелочами
Былых заслуг.
Свой вклад не обесцень.
От чванства вянут крылья за плечами,
А вместо крыльев коренится лень».
Грядущих дней метели и капели,
Цунами и приветливый прибой.
Не зря же нам даны мечты и цели
И вечная борьба с самим собой.
ЧУМАЦКИЙ ШЛЯХ
Ностальгия.
По-другому
Не прожить нам никогда.
Путь к родительскому дому
Он – сквозь память, сквозь года.
Память, будь моей опорой,
Всем законам вопреки,
Проводи вдоль той реки,
Той дорогой, по которой
Соль возили чумаки.
Шлях чумацкий и обозы,
И волы бредут, пыля,
От «Волы» – с метаморфозой –
Род, фамилия моя.
Двести верст от Запорожья
Хутор с именем «Коза».
Дождик брызнет – бездорожье,
Но зато пшеницей, рожью –
Даль, слепящая глаза.
Вдоль речушки Обиточной,
Незначительной реки –
Берег детства.
Адрес точный.
Тут ошибок никаких.
Через речку путь короткий.
Ни препятствий, ни помех.
Дитхтяря Ивана лодка
Хоть одна, зато – для всех.
Тень родительского крова,
Призрак отчего двора…
Где же ты, моя подкова,
Символ счастья и добра.
Пробежать бы словно в детстве
Меж курганов и полей,
Где не горестей, не бедствий,
Только шорох ковылей.
Жаль, что стали «москалями»,
Ворогами на меже.
А давно ли меж полями –
Ни границ, ни рубежей.
Все мы в чем-то виноваты.
Не по нашей ли вине
Отчий дом или пенаты
Где-то там, в чужой стране?
Говорят, «Найдешь подкову,
Значит счастье обретешь».
Не по мне придирки к слову,
Может правда, может ложь.
Только память бестолково –
Словно ветер в ковылях…
В небе – месяца подкова,
Символ счастья мирового
Над тобой, Чумацкий шлях.
* * *
Для клеветы не надо ничего,
Берем частичку факта одного,
А лучше – пыли, если факт ничтожен,
Пустил в глаза – противник уничтожен.
* * *
Стрелки-ножницы на циферблате,
Упрекаемые во вранье,
Дело знают и непредвзято
Выполняют работу свято –
«Чик» – и падает без возврата
Долька времени в небытие.
Что с того, что я не дебоширил,
Не терял путеводную нить.
Жег мосты.
Прожигал и транжирил
Все, что мог навсегда сохранить.
Не дано ни таланту, ни силе
Одержать над былым торжество.
За спиной километры и мили,
Опыт, знание, мастерство.
Сколько дел, даже замыслов сколько!
Стрелки чикают в тишине –
Нарезают, кромсают на дольки
Время жизни, отпущенной мне
*
Как-то враз похолодало,
Снег в колено. Не до шуток.
Солнце тени раскидало
На вихлявый первопуток.
Возмущаются соседи –
Чистки снега не дождешься.
В Питер тачкой не проедешь,
А на дровнях не попрешься.
Хуторок – дома-сугробы.
По дымам сочтешь жилища.
Поживи-ка здесь, попробуй,
Похлебай селянской пищи.
Будь природе благодарен.
Поваляйся к верху пузом.
Ветер Балтики коварен,
Как агент Евросоюза.
Мы приучены, не споря,
Выносить и зной, и холод.
Будем ждать погоды с моря.
Извини, любимый город.
ЗВЕЗДЫ ПАДАЮТ
Дмитрию Горбунову
Ушел трудяга. Речи. Некрологи.
Ошеломленье горечью утрат.
Его труды теперь для многих-многих
Нужней, весомей, значимей стократ.
Понятней стали горе и печали,
Нелепость деловитой суеты.
Привыкли с детства, где-то там, в начале,
Поэтому, видать, не замечали
Ни щедрости его, ни доброты.
Мы до поры лишь Господом хранимы
И в должный час предстанем перед Ним.
Пусть в коллективе нет незаменимых,
И все-таки не каждый заменим.
Со временем заботы и тревоги,
Его мечты немыслимая даль
Пробьются к нам, как травы у дороги,
Сквозь гравий, сквозь укатанный асфальт.
В спецовке не пройдет он, как бывало,
Когда заря над лесом занялась.
Не верю, что его звезда упала –
На млечный путь звезда перенеслась.
Мы все не вечны на Земле, не вечны.
Делами лишь бессмертны иногда,
А значит, где-то на пути на Млечном,
Горит, сияет новая звезда.
* * *
Мой сапог на ладан дышит,
Ватник – рвань, китайцем шит.
Снег устал лежать на крыше,
Сполз, а таять не спешит.
Обижаюсь на погоду.
Виноваты небеса.
Всё-то через пень-колоду…
Где же сказки, чудеса?
На трибунах снова шумно.
Не понятно в чем беда?
Неужели жить разумно
Не удастся никогда?!
* * *
Ходит осень в обновах богатых,
Как привычно её естеству.
Вечера утопают в закатах,
Ветерки выметают листву.
Гладь озерная, красок разливы,
Будто щедрый волшебник чудит.
Лето было настолько дождливым,
Что природа нас просто щадит.
Эти принципы взять бы в расчеты
И не нужно ликбез посещать,
Чтоб ошибки свои и просчеты
Добрым делом сполна возмещать.
Солнце осени в самом зените.
Лета бабьего кроткая нить.
Что слова?
Это надо бы видеть,
Удивляться и просто ценить.
* * *
Рассветная весенняя пора,
Снегами утрамбованные дюны.
Прибрежный ветер трогает с утра
Отзывчивые сосенные струны.
Звучат они, от суеты вольны,
От бремени актерского азарта.
Солирует под метроном волны
Эолова, задумчивая арфа.
* * *
ПЕРВЫЙ ИНЕЙ
От лучей заискрились деревья,
Ветки, словно ажурная вязь.
Загляделось, задумалось время,
Даже замерло солнце, садясь.
Всё притихло,
Лишь мы копошимся,
Каждый полон забот о своем.
Неужели когда-то решимся
Жить, как птицы,
Как в песнях поем?
Между прочем, на фоне заката
Птицы в поиске пищи снуют.
Зябко стало.
Обычная плата
За оставленный дома уют.
* * *
Что в ней такого – знать не надо,
Некстати спрашивать уже.
Они услада и отрада,
Пришлись по сердцу, по душе.
Детишек холят и лелеют,
Подъемля быт на высоту.
Любовь, она одна умеет
Душой увидеть красоту.
* * *
Волна речная, она другая
И не сравнима с морской волной.
Не покидаю, не убегаю,
И не желаю страны иной.
К другому берегу плот причалит,
Слепят сиянием города.
Вдали остались мои печали
Надеюсь, в этот раз, навсегда.
Пока в предгорье молчат норд-осты,
Пока циклонов непрочный фронт,
Река неспешно уносит звезды
Дорожкой лунной за горизонт.
* * *
Измена, равнодушие, обман
От самых близких
В ком души не чаю…
Я, вроде, не святой и не болван,
Но отпускаю от себя. Прощаю.
Поплакать бы, пока утихнет боль,
Ведь говорят в народе, как ни странно,
Что вместе со слезой выходит соль,
Которую нам сыпали на рану.
Из цикла «ПРИЛАДОЖЬЕ»
Краснотал и ольха напружинили почки,
Март уносит линялые шубы снегов.
Время сдвинулось от символической точки –
Лед отчалил уже от речных берегов.
Что-то к нам не спешат синеглазые вёсны,
Дятел дробью лесной вызывает грачей.
Лишь гудят на ветру корабельные сосны
И встают паруса наших белых ночей.
БИЗНЕСМЕНАМ
Петушок на посошок рюмашку клюнет
И уйдет под завыванье вьюг…
В год «Собаки» не пускайте слюни,
Не собачьтесь, не теряйте нюх
И тогда – заслуженный итог:
Денег – словно у дворняжки блох.
* * *
ДАЛЬ ПАМЯТИ
Вспоминая Грина
Керосиновой лампы фитиль
Чуть потрескивает за стеклом.
Океанские штормы и штиль,
И дожди, и тайга – напролом,
И восторг, и печаль – за края,
А мечты, как сполохи зарниц…
Это дивная юность моя
Шелестит парусами страниц.
Волны памяти…
Этот прибой
Монолит в эпизоды дробит,
Где капелью шахтерский забой
Брезентуху на счастье кропит.
Заполярные ветры шуршат
Парусиной палатки моей.
Волны памяти сами решат,
Что – вторичное, что нам нужней.
Есть архив эпизодов,
Не все
Безупречны.
В решительный миг
Наша совесть предъявит досье –
Раскадровку деяний земных.
А пока что средь прочих забот
Память мудро творит чудеса –
Вновь – трехмачтовый галиот,
Снова алые паруса…
САЙДИНСКИЕ ПРИЧАЛЫ
Плетется мокрый март, как мерин чалый
И вновь, традиционно, по волнам
Вернулось солнце, ослепив причалы,
Иллюзию тепла доставив нам.
Но к старым сваям прежние тревоги
Уже не возвратятся никогда:
Тралмейстеров уводят в города
Иные сухопутные дороги.
Меняется весь мир.
Весна ликует.
Наверно, каждый в Сайде замечал:
Мальчишки о компьютерах толкуют,
Блесной треску таская на причал.
Здесь пауки развешивают сети,
Как рыбаки в былые времена.
Стучит, стучит упрямая волна
Как будто ровный пульс причалов этих.
* * *
Язык, он хуже, чем мочало.
Я поворчал. Ты не смолчала:
Под настроенье подгадал
И… слово за слово – скандал.
* * *
Валентину Звягину
Ноги ноют.
Мазь в аптечке.
Обойдемся без прогноза:
Живность парится на печке –
Надо вскоре ждать мороза.
Не легко.
Уже не молод.
Быт на хуторе не сахар.
Может надо двинуть в город,
Все решить единым махом.
Может, в трансе вроде мага
Или в спячке, как медведи…
Как же Барсик бедолага,
Кот, две кошки да соседи?
За окошком стынут ели,
Две березки между ними.
Скоро вьюги да метели –
Дух зимы неотвратимой.
Гладь озер и даль без края,
Облаков седых движенье.
Что-то держит, не пускает,
Как земное притяженье.
Видно, я земле обязан,
Призовет – приду с повинной,
С ней одной незримо связан
Материнской пуповиной.
* * *
ПЕРЕД СНОМ
Что за время: взятки да откаты,
Торгаши-офени – пруд пруди.
Дотянуть бы как-то до зарплаты –
Целая неделя впереди.
Полистаю сонно телевизор.
Накручу мобилу на подъем.
В черепке мыслишки ходят низом.
За грудиной гульче с каждым днем,
Там, впотьмах блуждают идеалы.
За спиной – конторщиков толпа.
Ну, куда не ткнешься, как шакалы
Выгрызут утробу кошелька.
Бесконечно баксы, мани, гроши –
Идол капитала – в русский храм.
Захламленный словно память прошлым,
Наш подъезд скучает по стихам.
Но ведь было.
Неужели сплыло?
В наш донельзя просвещенный век
Разве можно сделаться дебилом
Если ты рожден как человек?
За мечты, желания и опыт
Платим жизнью.
Так уж повелось.
Ночь сгущает страхи.
Даже топот
У соседей, будто в стенку гвоздь.
Жизнь сменилась.
Видимо, надолго.
Что ты можешь миру дать душа?
Совесть, честь, святое чувство долга…
Рынок не заплатит ни шиша.
Рынок… знаю я его щедроты.
Вряд ли что изменится с утра.
Разве что прибавятся заботы
К старым, незаконченным вчера.
Поворчу, а если рассуждая,
Лично я, что рынку предложу?
Сколько и какого урожая
На прилавок жизни возложу?
То-то же.
И дыры, и заплаты…
Если плюсы-минусы сложить –
Плохо экономил.
До зарплаты
Все равно придется одолжить.
РАЗЫГРАЛ
Звоню соседям первого апреля:
«Встречайте, мы семьёй –
под вашей дверью».
Подумал: разыграю, озадачу.
Из-за двери:
«А мы уже на даче».
* * *
Сказал: «Люблю» –
На вечность иль на час
Весь мир заполнен чувственною новью.
Эх, молодость, ведь многие из нас
Влюбленность часто путали с любовью.
Обманщицу любовь не разберешь,
Она искусно управляет нами.
Пусть ошибаюсь, пусть не прав и всё ж
Живу, не пряча чувства за словами.
НАБРОСКИ
1.
Вечерний пляж и – никого.
Прибоя линия косая.
Изгибов тела твоего
Невольно взглядом прикасаюсь,
А гребень медленной волны
Слегка касается луны.
2.
В отпусках зоревать не гоже.
Почему же мне не до сна?
Холодок и озноб по коже
От распахнутого окна.
Волны плещутся на просторе
Сонно камушки теребя.
Брал путевку чтоб – вид на море,
А гляжу на одну тебя.
* * *
Чайник свистнул, тут же захлебнулся –
Передозировка кипятка.
Мой сосед от бизнеса загнулся –
Жадность уничтожила братка.
В жизни есть простейшие примеры,
Знак судьбы, контрольные столбы
И барьеры примитивной меры,
Где все так же расшибаем лбы.
Каждого сжирает без разбора
Алчный, ненасытный кошелек.
Чайник захлебнулся с перебора.
Совпаденье?
Нет, скорей – намек.
ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ
Бодяжу брагу.
Сельский алкоголь.
А покупное – барские манеры.
Пришли друзья, соседи – тоже голь:
Кто инвалиды, кто пенсионеры.
«Как дальше жить?»
В застолье позарез
Желаем знать.
За правду-матку драться
Согласны все, хоть с лозунгом хоть без.
Восьмой десяток — это роскошь, братцы.
Как дальше жить?
Казалось бы, солги:
Мол, перемены – центрифуги судеб,
Кому орбиты, а кому круги
Всех расшвыряет, выбора не будет.
Ведь мы кнутом приучены к вожже.
В желаниях доверчивы, как дети.
Мы верим обещаниям вождей.
А равенства не может быть на свете.
В борьбе за власть, за кресла не до нас
Чинушам, олигархам, прочей знати.
Но что сказать своим друзьям сейчас…
И в горле ком, и нечего сказать им.
А будущее … не видать ни зги
За баррикадой жизненного хлама.
Но чем бы подлечить свои мозги,
Чтоб не велись на шоу и рекламы.
Сегодня ночью будет не до сна,
Что промолчал.
Глупа увертка лисья.
А за окошком новая весна,
Цветут сады и возрождают листья.
* * *
Дышат сыростью перекаты –
Наше лето хандре сродни.
Но какой красоты закаты
Дарят нам, догорая, дни.
Забываем о днях, о дате –
Всё уносится как вода.
Но, вот именно, на закате
Ты сказала мне: «Да».
Походили, поколесили,
Чудом встретились в нужный миг.
Сколько нужно судьбе усилий,
Чтоб свести на Земле двоих?
Всё случается не случайно.
Чем загадочней, тем ценней.
Пусть же всё останется тайной
До конца, до заката дней.
Дышат сыростью перекаты –
Наше лето хандре сродни.
Но какой красоты закаты
Дарят нам, догорая, дни.
ДЕНЬ ОБМАНОВ
Обмануть нас первого апреля
Приколист решит наверняка,
Сделай вид, что ты ему поверил -
Пусть он сам побудет в дураках.
* * *
За обычный, за стишок банальный,
Даже не за мой, за божий дар,
Не валютный – эмоциональный
Ждал я необычный гонорар –
Поцелуй…
И ты поцеловала,
Ни на миг душой не покривив,
Не за строчки-рифмы, там – провалы.
Просто целовала от любви.
КРОТ
Не нужна ему лопата,
Под землей и без очков,
Представляете, ребята,
Он отыщет червячков
Или вкусный корнеплод.
Кто пробрался в огород?
Подскажите.
Это … крот.
* * *
Работник, слишком просвещенный,
Опасней чем уран обогащенный.