Карета летела на Невский проспект.
Изморось поливала улицы и проспекты,
Тротуары и крыши…
Всё было под осенним небом
С той чуткостью кота
Всем говорить: «Я понимаю Вас,
Я, мяу, тоже был когда-то человеком!»
Проспект, с прямолинейной линией у взгляда
От точки «Н» до точки «Й».
Здесь середина жизни и пространства,
Где господин один – Носитель знаков,
Где куб как лакированный штиблет.
Он Невский разрезал на номера и знаки
И циркуляция крови, что забродила
Давила дух в осенний день…
Дома и улицы обсвистаны осенним ветром,
безумством губ осеннего дождя,
Где листьев разноцветные все краски
Бросаются в глаза, чтоб стать родней…
Ах, Петербург, где линии все параллельны.
Обросшие гранитным камнем,
Обросшие эпохой колоннад
И светских сплетен…
И на ходу, снимая черные перчатки,
В цилиндре - пресс-папье
Вбежать в подъезд на Невском громко.
И с «Марсельезой» расписаться на стене.
Ах, так бывает: повторяясь,
Не угадать подъезд, этаж, а может, дверь.
Мужчина выходил с подбитым глазом,
А дворник веником махал, как носовым платком...
Ах, вероятно, мысль однообразна,
Что ведают верхи, низам не по зубам.
- А что есть верх?
- Верхи есть пустота.
- Ах да, а прочее – болезнь.
- Как?
- Да.
(По роману Андрея Белого «Петербург».)