Когда же наконец я упаду в растущую у дома череду, руками раздирая воздух знойный, свернусь калачиком, на всех ветрах продут, и к умиранью приступлю весьма спокойно. Я вспомню музыку совсем давнишних снов, я устыжусь, что жил, как старый сноб, в холодном мире стен неинтереса - где ты теперь, мой друг, переиначен, нов - я не подсматривал, хотя - какая пьеса!
Когда же грохнусь я на землю в полный рост и моё тело перемелется в компост - здесь вырастет дубок или осина и я спою (при жизни безголос) листвой, что смерть мудра и выносима, что свет не замуруется на фунт земного тела, вкопанного в грунт - продолжится, на вечность посягая.
Когда мои ады меня толкнут - я наконец заговорю с богами. И с выгодной позиции ничка я напоследок брошусь духом в облака, когда живое тело так устало и самолётная бегущая строка провозгласит "Счастливого астрала"!
Но для чего-то я не падаю пока
и свет растёт
и боли очень мало.