Милая Мэри давно не играет в салки, с сыном прислуги не дразнит она собак, не соревнуется с горничной в догонялки, радуясь — и пугаясь попасть впросак.
Ленточек Мэри давно не вплетает в косы, месяц рогатый не смотрит в её окно, платьица кружевные она не носит и не зажжёт ночник, хоть уже темно.
Милая Мэри спит крепко на дне колодца, и темнота навеки её сестра. Сыростью дышит дно, и не видно солнца — всё поглотила седая сырая мгла.
Помнит она тот день, когда вдруг исчезла — будто бы стёрлась напрочь с лица земли; быстро мелькнула тень — и лишь мрака бездна, солнца лучи затухли давно вдали.
Горло срывая, надежду лелея выжить, по сырой стенке карабкаясь, как паук, к ночи уже обмякла, и где-то выше чудились голоса, что запели вдруг.
Лучшие люди графства искали Мэри — граф щедрую награду за дочь сулил! Но отступили —нет вечной жизни вере.
Граф убивался — ребёнок в колодце гнил.
***
Мачеха Мэри, дородная Розалина (фунтов под двести, жиром лоснится нос, голос её тягучий, будто резина), знает, что для ребёнка тогда сбылось.
***
— Роззи, родная, что ты творишь, мне больно!..
Не отразившись, голос поник в стенах. Заперта навсегда, и водою тёмной будет навеки Мэри погребена.
***
Роззи ложится спать.
А свеча мерцает.
Душно, тревожно. Как будто бы кто-то есть.
Милая Мэри в колодце все тайны знает той, что ей помешала остаться здесь.
***
Милая Мэри давно не играет в салки, с сыном прислуги не дразнит собак давно.
***
…Бают крестьяне, в колодце живёт русалка.
Та, что свела графиню на днях на дно.