Он робкий проныра,
Но его сердце прогнило.
Уже долгое время он, видя
Шанс сделать подлость, не хило
Действует: режет, царапает.
Кровь рекой льется - не каплями.
Следы его злых деяний скрывает сумрак.
Он собирает свое оружие в сумку,
Бредет за угол, осматриваясь,
Обступает тоска. Не боясь
Быть примеченым,
Решает ещё раз.
Берет добрый меч и
Идет, слышет ссору.
И видит: любовная пара повздорила.
Слышна брань, он так рад, для него это здорово.
Когда мрак, когда тьма, когда зло
Он как сам не свой.
Он итак давно не в себе, бесноватый волк.
И подходит, встряет в грустный разговор:
"Слушайте, я сегодня уже вступал раз в говно
И хочу большего. Леди, а ну сюда сапог!"
Она изо всех сил старается дать отпор,
Но он резко вгрызается ногтями в ногу,
Рвет кожу обуви, и стремится к костям.
Её парень теряется и падает в обморок,
Успевая просить спасения Христа.
А девушка и не успела заплакать,
Он ей горло рассек тем мечом.
Вдруг заметил себя на плакате
И подумал: "Ищут меня, будет горячо."
Рванул её юбку и достал острый скальпель,
Разрисовал губы ей начертанием,
А парню ржавым лассо резво снял скальп и
Откинул в окно, а сам на чердак себя
Перенес. Да, ему свойственно такое подавно,
С того времени как перестал он косить под дауна
Ради подачек. Решил он менять всё,
Работал, ставил задачи себе, и думал попал в сон,
Когда почувствовал себя иначе.
На душе стало так томно и мрачно,
И когда заместилась его личность демоном
Его не стало, он стал водим дьяволом.
На чердаке его поджидали.
Неужели его? Не жида ли
Ради черной продажи?
Нет, и не брата, не возлюбленную даже.
Проповедник ожидал там это чудовище.
Он за ним следил и понял что это то ещё
Воплощение зла. В нем из человеческого осталось
Только тело, а это самая малость.
Осознал, что придется знатно попотеть,
Но он готов, он совсем не косит под тех,
Кто только выдает себя за праведника.
Проиграть этот бой он не имеет права никак.
Искренняя вера, чистая верность
Огонь в сердце, духовная зрелость
Слово Божье - ружье,
А сам он не из трущоб,
Но отделен от мира давно Христа ради. Ещё бы!
И вот предстал перед ним страшный лик:
Лицо в шрамах глубоких и они разошлись,
И в прорехах гнилых виден гной,
Смрад исходит от них, и какой озорной
Взгляд у него, наполненный злости.
Он уже святого на пол свалил и его кости
Перемолол зубами,
Но это в его голове, они ещё не столкнулись лбами.
Праведник вверх поднял серебряный крест,
А бесноватый показал непристойный жест,
И направил со своих рук в него мощь,
Весь чердак потемнел, и полился дождь.
Гром и молнии сотрясли в церкви купола,
Один упав разбил мощи святых и, моля,
Люди там вопрошали иконы спасти их,
Но второй купол упал прям на них. Не простились
Они между собой. Остальные в аффекте
Выбегали толпой, а кто-то наверх. Те,
Кто на улицу выбежал, расплавились в лужицу,
А другие на крыше попревращались все в блудниц и
Бесы напали на них для соития,
А кто не успел к ним собрались как зрители.
И чудовище на чердаке ухмыльнулось,
Но у священника лицо не содрогнулось.
У него вера крепче чем нервы и психика.
Слышен стал смех чудовища тихий, как
Будто боится обнаружения,
Но вокруг здания уже окружение
Выстроилось воинства ангелов ярких.
Третий купол взорвался и окрасил, как маркер
Все в бурое. Исходили с земли языки пламени,
А оргия продолжалась, недотрупы людей плакали.
Священник, держа крест прямо,
Начал взывать громко и яро:
"Нечего тебе людей тут калечить!
Во имя Христа да изойдет же вся нечисть!
Прекрати прямо сейчас эти смерти и увечья!
Остановись, тебе же защищатся нечем!"
Бесноватый пал ниц, извиваясь как змей,
Становясь больше. Полнит бес его. "Нет, не смей!" -
Прокричал проповедник и крестом его в брюхо проткнул.
Потом ещё раз, ещё раз, но оппонент вспомнил про кнут.
Достал его из-за пазухи и хлестанул по ногам,
Потом резко поднялся, а священник упал.
Бесноватый кинжал из-за пояса взял,
Тот был чернее мрака, в нем его сила вся.
Он уже простёр руку над телом врага,
Но войско ангелов поднялось с земли до чердака
И пустили свой ослепительный свет в окна.
Не слыхал никто никогда такого вопля,
Как издал монстр. Он пал на колени,
Закрыв лицо, его руки и ноги околели.
Он стал уменьшатся и усыхать на глазах,
Прекратилась буря, очистились небеса.
Священник поднялся и крест свой взял в руки.
"Погоди, друг, Бог прекратит эти муки." -
Обратился не к бесу он, а к человеку.
Повторил он опять: "Да уйдет же вся нечисть
Во имя Христа!"
Начал громче и громче молится,
Возложив руки ему на голову. Там
Внутри чувствовал разные лица.
Это были жертвы чудовища, помнил всех он,
Но забыл свою настоящую жизнь он с тех пор.
Ревностно продолжалась молитва
Дрожало тело у страдальца.
"Знаю как сильно болит вам" -
Каялся и рыдал, перебирая пальцами.
Бес исходил и не один,
Каждый друг друга опередив.
Они взлетали к потолку,
Прячась от света, а что толку.
Ангелы собирали их как черпак,
Хриплые вопли и крики наполняли чердак,
Бесы метались шатаясь от стены до стены.
Ангелы создали завесы и на пол простелив
Весь свой свет враз их всех уничтожили скопом.
Освобожденный впал в шок осознав, что пороком
Ходячим был и скольких убил, и разрушил жизней.
Он никогда не хотел быть бесом подвижным.
Встал и в окно посмотрел и увидел:
Церковь разрушена в крах и убиты
Люди, изнасилованные бесами, бедные.
И он еще раз заплакал. "Убей меня!" -
Просил он священника, тот же ответил:
"Успокойся, не ты это был, эти беды
От дьявола все, но Бог дал свободу тебе
Живи Его Словом и для Него теперь."
И дал ему Библию крепко обнял,
Рассказал Евангелие и по каким дням
Приходить молиться и ставить свечи,
Теперь ему от зла защищаться есть чем.
А парень сказал: "Но мне очень грустно,
Врядли смогу я жить с этим грузом ;("
И кинулся в окно, разбил череп об землю.
"А мог бы быть с Богом через спасение!" -
Взмолился священник. -
"О, дьявола пленник,
Бедный суицидник
Бросил всуе все дни
Жизни своей!
Не по воле Твоей
это, Отче.
Верю Ты любил его очень,
Как и всех. Прости же его и дай упокой
Его душе, Боже мой.
Также видишь и тех людей, они
Погибли в церкви, упокой же и их. Аминь."