К.Р.
С небес бирюзовых потоки глициний стремятся
весь мир затопить, мир отвык от подобных чудес,
от этих потоков такое сейчас, может статься,
зеркальное море, оно бирюзовей небес.
По майскому городу бродят влюблённые люди,
каштаны цветут, полыхает багрянник, – хоть сплюнь! –
и всё-таки май – это время счастливых прелюдий,
такое ль ещё отчебучит весёлый июнь!
Такое ль настанет?.. И ты улыбаешься солнцу,
каштанам, Ай-Петри, тем чайкам, – всё это пролог;
с отвагой в глазах кавалер твой подобен гасконцу
из «Трёх мушкетёров» – Боярский поклясться бы мог!
Спешишь ты к нему, твои волосы дивно распущены,
как плащ Арамиса (я образ продолжить хочу!).
Здесь каждый себя ощущает, уж если не Пушкиным,
то всё же поэтом, которому всё по плечу.
Такой это город, особенно в мае ликующем,
корона Ай-Петри над всплеском сосновым парит;
несёт твой гасконец не шпагу, а розы, ему ещё
все подвиги скоро, поверь, совершить предстоит.
За вами слежу я нескромно из тихого скверика,
я всё понимаю, так было, я помню, со мной:
мир полон открытий, он вам, что Колумбу Америка,
мои же открытия в прошлом уже, за спиной.
Так в жизни устроено, это завещано предками,
свой путь у всего, – свой характер, удача, слова…
Как пчёлы жужжат в чайных розах, увивших беседку нам!
Как в кроне платана шумит молодая листва!..