Святой человек, но культуры не видно –
Обрюзглый, невзрачный и малость помят.
Изрядно наглядно пропах мочевидно –
Ведь люди безгрешные в урнах не спят,
И там не едят, и во снах не храпят,
Как стая утят, что надрались бесстыдно.
А им всё повидло – хоть благо, хоть быдло –
Харчуют солидно в дворах городских…
Пускай жизнь обрыдла, их племя привыкло
Вот так возноситься в понятьях мирских,
И каждый из них очень мил, добр и тих –
На кротких нельзя разевать своё рыкло.
С незавидной долей… они безобидны –
Не скажут и слова плохого в ответ.
Воспитаны, вежливы и без ехидны
Радушны открыто на весь белый свет –
Да что там, несут первый вещий завет:
Где нищий подаст, от жлобства стынут сытни,
И злыдни плюются от милости жалкой,
Походкою валкой презренно пройдясь.
Святой человек, что сроднился со свалкой –
Да кто он такой, и зачем… всем клонясь,
Как будто не знали его – отродясь
С протянутой дланью и грязною палкой
Сидит и канючит – чего, непонятно…
Убогий бездомный, но что-то в нём есть –
И неким явление пусть неприятно,
Бродяге, однако, явить можно честь –
Немножко совсем – взять, насыпать поесть,
И стать человеком святым многократно.