(двадцать лет спустя)
Вновь по двухструнной магистрали,
Под дробный стук стальных колес,
Вагон плацкартный в Забайкалье
Меня уносит в дымке грез.
Забыться в грусти невесомой?
А может незачем грустить,
Когда есть пиво, к пиву омуль,
Есть с кем о чем поговорить.
И за размеренной беседой,
Развеяв грусть, уняв тревоги,
В нескучном обществе соседей
Вкушать все прелести дороги.
Цыганки, местные "остапы"
Врасплох сканируют вагон,
Где вкрадчиво, а где с нахрапом
«Втирая» явный "лохотрон".
Все чаще "тычутся" китайцы,
Смущая всех своим числом,
Идут недобрые скитальцы,
В Сибирь, в Россию, напролом.
Вдоль дороги слева, справа
Горы скошенного леса,
И груженные составы
Мчатся с лесом к Поднебесной.
На непредвиденной стоянке,
Привлек вниманье лай собак,
Ни станции, ни полустанка,
Вдали зловещий автозак.
Солдаты строятся в запарке,
Пришел этап издалека,
Конвой и злобные овчарки,
Ряды на корточках зека.
Мы все затихли, приуныли,
И потеряв надолго сон,
От пересылки в клубах пыли,
Здесь каждый думал о своем.
И снова горы, перелески,
Мосты, туннели в чревах скал,
Мелькают станции железки,
И нескончаемый Байкал.
Чита встречает на рассвете
На третьи сутки наш перрон,
И дружелюбно солнце светит,
Прощай сроднившийся вагон.
В старинном здании вокзала,
Патруль муштрует дембелей,
Там пассажиры ждут устало,
Ждут попрошайки у дверей.
У касс толкучка, давка-срам,
Пик отпусков и лишь кавказцы,
Угодники несчастных дам,
Берут билеты мимо кассы.
Ремонт буфета, ресторана,
А значит дальше, натощак,
Ретировавшись от цыганок
И от зловония бродяг.
Вступаю в город,здесь все то же,
Как было двадцать лет назад,
Лишь церковь в обществе безбожием
Воздвигли рядом в блеске злат.
Где жили конные народы,
В набегах, битвах неустанных,
Тунгусы- даньники природы,
Дагуры в братстве хамниганов.
Здесь царство Ляо и Жужаней,
Уйгурский, Тюркский был престол,
Чжурджени вытеснив Киданей
Сдались под натиском Монгол.
Здесь тайны варварских веков
И древности немыслимая драма,
И реяло над степью высоко,
Величественное знамя Чингисхана.
Какой тут масти не бывало,
Под звон и бряцанье оков,
Монаршьи тюрьмы и подвалы,
И лагеря большевиков.
Сплошные зоны, гарнизоны,
Лесопавалы, рудники.
На пересылках выли жены,
Как декабристки от тоски.
Чита-военный, мрачный город,
И вроде нет ничьей вины,
Что здесь с надзором и дозором
Прошла история страны.