В предутренние часы комнату окутывает полумрак. Сквозь серую пелену, укрывавшую предметы ночью, начинают проступать контуры картины на стене, стрелки на часах, забытый халат в кресле. Поначалу кажется, что-то на картине всматриваться в тебя. Взгляд обволакивает и пугает, а ты не можешь вспомнить, что на ней изображено. А стрелки на часах? Они движутся не так, как днём. Секундная - рывками, нестерпимо громко клацая, а минутная - молчаливо следует за ней, догоняя её на последней секунде лёгким щелчком. Ты понимаешь, что не можешь этого слышать, но слышишь.
Кресло в углу стоит с разинутым ртом с кляпом из старого махрового халата. Оно хотело бы рассказать, что происходит ночью в комнате, но вынуждено пучить глаза деревянных круглых подлокотников и поскрипывать от бессилия. Ох, уж эти звуки. Поутру всхлипывают обои на стене, шуршат без ветра по подоконнику занавески, нудно и монотонно вздыхает вода в пробуждающихся трубах.
Иногда, думаешь, как, как понимают предметы в комнате, что пора просыпаться и начинать новый день? И если бы не проснулись они, то и я бы спала? Бормочу что-то невнятное, пытаюсь подняться, и даю себе пять минут поваляться в полумраке комнаты, пока его не раскромсал яркий солнечный свет.