Держали в две шеренги строй,
А сзади техсостав толпился.
Мне штурман, за моей спиной,
В отцы по возрасту годился.
Он отлетал немало лет,
Погоны, впрочем, не меняя.
На них три звёздочки, просвет,
Как голубое небо мая.
У нас был лучший экипаж.
Он помогал мне, словно сыну.
Я отвечал за пилотаж,
За самолёт и дисциплину.
За ним был закреплён прицел,
Расчётчик, карты для полёта.
Он впереди меня сидел
За остеклённым переплётом.
В курилке, в дружеском кругу,
Подвыпив, он шутил: «Реально,
Я отбомблюсь по сапогу,
Конечно, если визуально».
Струился папиросный дым,
Плыл над седою головою.
Я улыбался, ведь за ним
Был как за каменной стеною.
...В тот день пробили облака,
И пламя цели застолбило.
Но от огня из ДШК
Его стекло не защитило.
И я был опалён огнём.
Узнал, как выглядит победа.
Ношу погон. Теперь на нём
Одна звезда и нет просвета.
Остался с теми я в строю,
Кто без небес прожить не может.
И перед штурманом стою,
Который стал меня моложе.
В граните он навек застыл.
И мы отметины имеем
От времени, в котором был
Я капитаном, он – старлеем.