Уже не греет рук тепло,
Усталость, облепив ресницы,
С моим забвеньем заодно,
Как сон, летит на колеснице.
К чему движение? Покой,
Окутав слабостью пуховой.
Поёт в тиши за упокой,
Душе, для жизни бестолковой.
И с каждой порванной струной,
Тех пауз, измерянных часами.
Я приближаю золотой,
Тоннель , укрытый за годами.
Где за воротами чудес,
Купаясь в беззаботной лени,
Сидит на троне чёрный Бес,
И жжёт под чанами паленья.