гроза сорвалась с поводка
ночной, не выдуманной страстью.
и гроздья гнева, не слеза,
все били в окна, гром ища,
куда ушел, чужою властью?
тот притаился до поры,
потом ворвался с ветром тоже,
без страсти нет и нет игры,
и голос прятал он все дни,
и затащил грозу на ложе.
она же грому отдалась,
неистово дождем хлестая,
то на двоих одна лишь страсть,
когда все можно, не таясь,
и снова ты, как молодая.
гроза утихла, гром ушел.
и утро брезжит бледным светом,
роняя нитей белый шелк,
что речке нежно подошел,
и, словно ждет еще ответа...