Отложим на завтра заботы, которых по горло,
случайный попутчик, мы только под утро уснём
под топот колес, перепляс по утробе вагона
огней станционных, толкуя о том и о сём...
Скажи, отчего нас порою на исповедь тянет?
Как лошадь в буране находит дорогу домой,
к случайным знакомым Бог знает какими путями
бредут наши души в надежде на свет и покой...
Стакан дребезжит о бутылку — две тонкие ноты —
окно занавешено снегом, ни зги не видать.
Треть века прошло в ожидании летной погоды,
боюсь, что теперь я уже разучился летать.
По свежему следу преследуя (прав Нострадамус!),
нас прошлое хлещет плетьми, потому невесом
багаж твой сегодняшний, будто всего и осталось:
с запяток судьбы сигануть под ее колесо.
Мне б раньше очнуться хотя бы на долю минуты!
Пугает ночами надежд моих нищенский вид.
Похоже, я спел лебединую вместо дебюта,
и голос, как прежде, навряд ли уже зазвенит.
Сойдешь на глухом полустанке — по крышу сугробы! —
и, может быть, вспомнишь о том через тысячу лет,
как ночь коротали и как потеплели мы оба,
когда наши души, обнявшись, летели на свет.