Туча седая, синь обволакивая,
с грохотом, словно гремела война,
готовилась сына родного оплакивать,
горечь о лете в тело вобрав.
В серую шаль ребенка закутывала,
не переставшего быть молодым
в глазах материнских, поила напутствиями,
чтоб принимался тот моросить.
Он же взорвался аплодисментами,
переоделся в одежды земли,
с подначиваниями юного, смелого
ветра, сухую почву залил.
Воздуха ток отнес массу темную -
лужами чадо осталось лежать,
в обмен отдавая на жизнь многотомную
то все, чем на ночь баюкала мать.
Плакала мать. Как гостье непрошеной,
холодно сын говорил ей: '"Прощай. "
Стекая по желтой листве, взрослой осени
царство грядущее он предвещал.