Уйду подальше от путей земных –
От шума, пыли и железной лавы,
Туда, где языком глухонемых
Под ветром разговаривают травы,
Где воздух упоителен и свеж,
Где лист сверкает ярче свечек бальных,
Где комаришка с песней погребальной,
Как камикадзе, рухнет мне на плешь.
Где старый тополь каждый раз чудит,
Едва нагих берез увидев ляжки,
И рвет кору с надрывом на груди,
Как выпивший матрос свою тельняшку.
Увы, увы, красавиц лишь смешит
Такой порыв древесного мужчины,
Ведь вид незагорелой древесины
Не будит сексуальный аппетит.
Осины там трепещут под рукой:
То ль ветер их трясет, то ль соки бродят,
Под их зеленоватою корой?
И мысли очень странные приходят:
Что, может быть, таится до поры,
До поцелуя местного Париса
Премудрая красотка Василиса
Под лягушачьей кожею коры?
Где вкрадчиво, как скромница, река
По лесу движется, парят над ней стрекозы…
Но блеск ее, как острый блеск штыка,
Таит в себе какие-то угрозы.
Ну а река, стыдливо смежив вежды,
Змеится гибко телом водяным,
Я замечал, движением таким
Выскальзывают девы из одежды.
Поверхности реки не беспокоя,
Скользили рыбы, спал топляк на дне,
Но тишины и этого покоя
Эквивалента не было во мне.
Ведь иногда на жизненном пути
Коснуться можешь с ловкостью факира
До жгучих тайн, до всех соблазнов мира,
Но мира так в себе и не найти.