На шелковы ресницы бы - гороха –
Не потому, что как-то слишком плохо, -
Альтернативой медным пятакам,
Песок под веки – было – мелковато,
Не заглушает происки Эрато,
Скучающей по «милым пустякам»,
Привычкам, жестам, голосу, дыханью –
Но, стоит победить воспоминанью, -
Ни света, ни покоя и ни сна,
Лишь воздух, раскалённый до ожога,
Усталость, беспричинная тревога,
И только напоследок – белизна. -
Как траурниц кайма – её бархотка,
Как на пределе видимости – лодка,
Так высоко, как будто я – на дне,
И потому - недвижен, нереален, -
Не мавзолей, но анфилада спален,
Безмолвие, и с ним наедине –
Какие-то обрывки разговора,
Случайная, бессмысленная ссора,
Та жизнь, что, как картина за стеклом,
Почти не поддаётся пересказу,
Но исчезает навсегда и сразу,
Как лодка, что ушла за волнолом.
Какой же сон приходит на горохе? –
Неурожай, я собираю крохи,
Картошку, репу, ягоды, бобы –
Всё пресное, безвкусное, как вата,
Железная мелодия Эрато,
И медные объятия судьбы.
...
Железная ли, каменная баба,
Вода,песок...- и в вечность верю слабо,
К чему фальшивой нотой коротать?-
Отсюда парафраз и двухголосье,
Во времени проглядывает песье,
И на горох без повода не встать.