Пусть вечер холодные руки простёр,
Напрасны теней скользкие игры.
Шумит и рушится гулкий костёр,
И прыгают в небо жёлтые тигры.
Их шерсть золотая растопит льды
Плывущей медленно, виснущей ночи,
Но голубой буреломный дым
Рвёт шумные шкуры на жаркие клочья.
И пепел мягок, как серый мел,
И глух, как звуки сдавленной речи...
Я огненным мехом одеть бы хотел
Твои задрожавшие тёмные плечи.
Они бы, как глыбы далёких скал,
Застыли в разливе руды кипящей.
Пусть катится травами огненный пал,
Испепеляя полынные чащи!
И знай, что его ни теперь, ни потом,
Ни на закате, ни под звездою
Самум не задует запекшимся ртом,
Поток не зальёт бурунной водою.
1926