– И что, Лукич, правда, тут партизаны были? – прежде чем отвечать, Лукич опять приложился к бутылке, после слов: "Пошла, как сплетня по деревни", спросил, – ты-те, чо не пьёшь совсем?
– Да нет, Лукич, что касается меня, то меня учили пить с детства: вначале сверстники побойчее, потом отец, старшая сестра, своими поколами: "Ты, что не мужик, мужик должен пить, курить и баб любить!" За ними и средняя сестра, размазывала по стенке: "Да он жадный, даже поллитровочки не купит, в гости не хочется к нему ходить". А старший брат, прилетая, всё твердил, что выпить надо при встрече обязательно, чтобы языки развязались, а отец поддакивал: "Да, после второго стакана, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке!" Пили-то гранёными стаканами.
– А я и щас тока из гранёнова пью, – допив до дна водку, продолжил: – Дак сначала всё хорошо пошло, когда саря-те сбросили и Временно правительство пришло к власти. Вольниса наступила, чо хошь, делай. А тут как раз октябрьский переворот случился, к власти-те пришли большевички с матросами да с латышскими стрелками. И объявились дезертиры сарской армии с полным вооружением и обмундированием, и с мандатами от большевичков, а зимой на-те пожаловали колчаковцы. Ну и пошла меж ними потасовка, в ней Потников – зять твоего деда с Веищевым пришлым, попрятались в распадках у Оби и двух казаков ранили. А как только колчаковцы ушли из деревни, они словно из табакерки объявились на деревне. Веищева-те поставили председателем сельсовета, а Потников твоего деда по матери, принародно расстрелял. Веищев зачитал приказ по деревне: "Именем советской власти, за эксплуатацию крестьян и рабочего класса расстрелять!" – Тут же раздался выстрел, потом второй, и третий уже в убитого человека. Стрелял зять в тестя со словами, потонувшими в громе выстрелов: "Это тебе за твои издевательства надо мной – рабочим классом!" Но не долго Манька тансэвала, колчаковсы ровно через неделю прибыли в деревню и первым делом к Веищеву, а его и след простыл, хитрющий, собака, был. Они к командиру красных партизан, как именовал себя Потников, а тот сидит и хлещет экспроприированную водку из лавки. Забрали тёпленького и расстреляли ровно на том же месте, где он расстрелял твоего деда. Видел, теперь там стоит памятник в виде пирамиды с фамилиями "партизан" с одной стороны, а с другой, кто-то кажный год пишет твоего деда фамилию... Не ты, случаем?
– Что ты, Лукич, я не каждый год приезжаю сюда.