О где же ты, модель с бескрайними ногами,
Тоскуюшая тайно обо мне
На опостылевших Багамах,
Страдаешь в знойной тишине?
На яхте скучной ты быть может
Сользишь уныло по волнам
Где дух свободный твой стреножен
Обманом водных панорам...
Как хорошо б нам было вместе
В палатке старой бомжевать
Глушить портвейн, шальные песни
Нестройным хором завывать
Бродить эйлатскими ночами
Под непогашенной луной
Соприкоснувшись рукавами
Походкой пьяной, неземной.
* * *
Я совковой лопатой к банку чищу дорогу
Занесло его снегом как медвежью берлогу
Замело миллиарды под сугробом горбатым
Раскопаю дорогу - и стану богатым!
* * *
Тяжело еврею спится в ночь на рождество,
То-то и гляди случиться, что вот-вот христос родится
Прямо у него!
* * *
Подари мне мама пистолет
И обойму полную к нему.
Булочек не ел я двадцать лет
И однажды понял почему -
У буржуя булки в кладовых
Спрятаны злодейскою рукой.
За свободу булочек родных
Подыму народ я трудовой!
* * *
Полюбил я тётку незнакомую. Страшную, с больною хромосомою, всю в прыщах, хромую и косую. Где ещё себе найду такую?
* * *
Тётка зыркнула зло на меня
Испугался - до дрожи в коленках.
Чем на тёток глазеть среди дня
Легче броситься в омут вселенский.
* * *
Я хочу быть придворным поэтом.
Оды петь по утрам Ким Чен Ыну
И ещё хорошо бы при этом
По ночам танцевать балерину
* * *
Жизнь медузы или письма из эмиграции
(в соавторстве с А.Поповым)
Живем мы жизнью медузы.
Нас преследуют хищные вещи века.
Но жизнь и так прекрасна,
Хотя не имеет смысла,
Как сказали Борис и Аркадий,
Уточнив, что в ней самой смысл…
А папы лежат и ждут яда –
Лизергиновой кислоты дождутся.
Наглотавшись таблеток горы,
Читают Иосифа Бродского,
Утопая в Мазурских топях,
Где баловал кузнечик…
…Они догадались, что мы не придём.
Они сами идут , нам навстречу, неся
Бесконечный тротиловый эквивалент…
Им никто не нарежет колечками лук,
Им дорога уже изгибается в крюк…
Не напишет из эмиграции Минц…
Тихо примус шипит, варя кетамин…
Арестованный котик висит на усах,
Без разбора стреляя своих и чужих.
Мальчик ляпником целит мне прямо в лицо,
Да и воду уже тормозят мокрецы,
Возле точки росы…
…Беспричинность медузы превыше всего,
Бесконечный прасад за кухонным столом,
Где Царица Клопов кормит прямо с руки,
И Героям даёт предстоящей войны…
Для любого же дела – всё подойдёт.
Пусть у нас не останется пасты и сна,
Пусть цыгане летящим КАМАЗам кричат…
Пусть не кончится СЛЕГ…
Пусть их…
* * *
Ода гороху
(в соавторстве с Е.Кригер)
Приятен
горох
поутру
Моему
писательскому
нутру
Как радостно
падает
он
в живот
Врываясь
сквозь глотку
нёбо
и рот
Я этому проишествию рад
Наполняюсь
энергией
равной эм цэ квадрат
Оду гороху пою я
в последних числах июля:
Хумуса круче,
фалафеля слаще,
вот он -
круглый,
живой,
настоящий!
Бьются о нёбо
тяжёлые
градины,
негой стекают
защёчные
впадины.
Оду хотели вы?
Нате!
Целую!
Платонов,писатель.
* * *
Говорила мне матушка: кушай капусту, сынок.
И тогда твоя жизнь станет легка и светла.
Даже если добавишь ты в свой рацион капустный листок,
Буду знать, что не зря я на свете однажды жила.
Сорок лет пролетело с тех доисторических дней.
Стал я роботом стройным с фотометром красным в глазу
Но капусту соседскую, что делает жизнь веселей
Я упорно ворую в сияющем белом тазу.
Причащение капустой — святая деталь бытия.
Беспричинная радость, которой прекраснее нет.
Да свершится отныне фрактальная воля твоя
Фибоначчи капуста — негаснущий овоща свет.
* * *
Тётушка Августина
Дивилась и ахала тётушка по кольцам сатурна гуляя.
А где здесь жилые дома? И остановка трамвая?
Где, гражадне, горисполком, собес и кулинария?
Ответьте, товарищ христос и дева его мария.
Где гомосексуалисты? Спасибо за это газетам.
Не поняла кто такие, но буду молиться при этом
За сирых, богатых, больных, неумных, дурных и убогих
Я свечку поставлю за них, и в храме и в синагоге.
Думала быть ангелочком — играть ноктюрны, сонаты.
А вышло совсем по другому — шныряю по кольцам покатым.
По спутникам тоже пришлось, три ночи спала на Титане
В дырявом осеннем пальто, в галошах, с авоськой в кармане.
* * *
Когда б я был миллионером
Я б рябчиков жевал с лимоном
И был для всех дурным примером,
как раб преступных миллионов.
Я был бы толстым негодяем
Тираном пролетариата.
Меня за водкой вспоминая,
друзья б ругались только матом.
Кричали бабы от испуга
И отворачивали лица детей, зверей...
и даже с юга не стали б возвращаться птицы
* * *
Тетушка Августина достигает вершин духовности
- Здравствуй лес, - говорила тетушка Августина,
- Я деревья обнять хочу, столько лет я по вас грустила.
Вся в делах, беготне, от корней отдалилась всуе -
Позабыла о лютиках и васильках, и от жизни такой тоскую.
Все шныряю в поисках смысла по соседним стройкам и магазинам, стала умной не по годам, много книжек пришлось осилить. Хитростью овладела — верх фарисейства, обо всём проведать могу - никто не узнает тайного моего совершенства; бегаю в разноцветных носках, как заводная. - До свидания, лес, - помашу на прощание, слезы выступят на глазах, мир покачнется. В пояс я поклонюсь кустам и колючкам, мхам, полям и милым сердцу болотцам.
* * *
Тётушка Августина музицирует
Разбежались пальцы у мадам, по роялю белоснежному: та-дам!
И чарующие звуки до-ми-ре слышит каждая собака во дворе.
Внемлют дети и старушки пали ниц, скорбны лики напомаженных девиц. Даже солнце вдруг замедлило свой ход, удивленное духовностью господ.
* * *
Бессонница тётушки Августины
Двадцать лет не спала я и две недели -
мешают звуки машин и крики под окнами надоели.
Увижу соседские рожи - улыбаюсь тактично, а хочется (прям невтерпёж) ткнуть их ключом скрипичным. Слушают музыку «бум-бум-бум», только крики и грохот. - Нет на вас Баха, или, на худой конец, Генриха Коха! Болтают, умники, на своем волапюке, а могли бы к Вишневской тянуть дрожащие руки. Что с них возьмешь — жлобы и кугуты. Тёткой меня назвали — хамы двадцатого века.
И не стыдно им говорить это мне, старому человеку!
* * *
Тётушка Августина ругает заграницу
Тётушка Августина перекрестила кашу.
-Вот что скажу вам братцы, духовности выше нашей
едва ли найти возможно в глянцевой загранице.
Грязные извращенцы, в страшном сне не приснится,
что там творится — геи и трансвеститы бродят в одеждах рваных, в рабство там продают нас - вколют марихуану,
и превратишься в зомби, слышали вы об этом?
Тётушкин голос дрогнул, упала на пол котлета. Тётушка зарыдала, словно органа трубы: куда же вы рветесь, дурни, там головы людям рубят!
* * *
Подружился с капиталом пролетариат. В Куршевеле зажигает плотников отряд. Пляшет с толстым олигархом тетка из сельпо. Разудалые цыгане пёстрою толпой с бубенцами и конями посреди полей (Елисейских) отмечают жизни юбилей. Ежедневный, ежечасный праздник к нам пришел. Вот ещё бы стать бессмертным было б хорошо!
* * *
Нелепо растопырив руки, помог я грузчику едва ли.
Кричал он: «майна! что такое?» когда диван застрял в подвале.
Пыхтел, сопел и матерился, брутальностью своей пугая,
и в уши мне тяжелым роком его эстетика простая
лилась. Диван — святое жизни ложе, застрял меж лестничных пролётов,
мне грузчик корчит злые рожи: приподнимай на поворотах!
* * *
Тетушка Августина рассуждает о смерти
-Так светло на душе, - пропела тётушка Августина, - я сегодня на кладбище место себе купила. Здесь родилась — тут и помру, лягу с предками рядом. Меж бескрайних полей и милых сердцу посадок. Главное поняла — смерти не нужно бояться, это как сон, только без сновидений, - задумалась, уточнила - и уже никогда не проснешься. И ещё — никаких ограждений! Ханжества не терплю, дикости этой нашей — для скота решетчатые загоны. Как помру - вы оградку не ставьте, - бросьте плиту из бетона. Наград, регалий не надо, выбейте в монолите «Тетушка Августина», нет, лучше - золотом напишите.
Стану травой, луговыми цветами, тетушка засияла, перекрестилась и завернулась в теплое одеяло.
* * *
Отвези меня, Илон, на Марс,
запрягай воронёный Starship!
Плыть хочу в невесомости, Маск!,
наблюдать планетарный изгиб.
Марсо-грёзы терзают меня:
Изменяя наклонность орбит,
в тишине марсианского дня
синеглазая Tesla летит.