В моем сне зарождаются ласковые ветра -
те, что раньше вообще-то сжигали чужую плоть.
Даже сон не избавит меня от глубоких ран,
даже сон мою боль - и отвагу - не заберет.
Подо мной - миллионы холодных, как лед, костей,
подо мной - обнаженные крылья чудесных птиц -
тех, что я убивал - и отбрасывал трупы в тень,
и горячие слезы ронял со своих ресниц.
Эти птицы, конечно, навеки мои враги,
но я помню, зачем они били моих друзей;
и зачем они пели короткую песню-гимн,
прозвучавшую странно отчетливо в той резне.
Мое тело уснувшее в целом почти мертво,
но границы миров мне показывать не спешат.
Кровь толкает вперед беспощадное колдовство,
и проклятые легкие рвутся опять дышать.
В моем сне мои птицы бросаются в небеса,
в моем сне мое море на берег идет волной,
и вдали расцветают багровые паруса -
те, что раньше смеялись (и плакали) надо мной.
Мое сердце колотится часто и тяжело
об столетние ребра и мясо моей груди,
но разбитое тело практически зажило,
будто кто-то меня обнаружил и пощадил.
Не забуду - снега и холодные пасти гор,
не забуду - огни над ущельями в темноте,
не забуду - разрушенный город своих врагов,
тех, что я убивал - и отбрасывал трупы в тень...
Помню - лег, и погибшие соколы пели: "Спи,
отдохни от войны, ты достоин ее конца".
Помню - лег, и внезапно почувствовал, что разбит,
хотя раньше себе же отыгрывал роль лжеца -
нет ни боли, ни страха, я выстою, я смогу
(рукояти мечей куда крепче, чем я хотел),
я любому союзнику верному помогу,
(а потом его тоже отброшу в густую тень).
Я ведь помню, как мне говорили: "Давай, борись,
наступай на тела своих братьев и сыновей!" -
и дороги мои ради боя переплелись,
и шептал "Убирайся!" отчаянный суховей,
и кричала луна, и во тьме угасала ночь,
и сияние звезд становилось моим врагом,
и любой говорил: "Убирайся отсюда прочь!
Ты - убийца, игрушка Великих в борьбе за трон"...
Помню - лег, и погибшие соколы пели: "Спи,
отдыхай от войны, ты достоин ее конца".
И тогда-то я понял, что, в общем, уже убит -
не примерив ни разу чудесную роль отца,
не любивший прекрасную девушку - только бой,
не мечтавший о мире - привыкший идти вперед,
осознавший себя сотворенным самой войной,
где никто мою верность Великим не заберет.
А еще вспоминаю - погиб во дворце король,
и дворца-то не стало - сплошные огни руин.
И остался лишь я - получивший чужую роль,
но уже не солдат, а последний на свете принц,
ведь король говорил: "Ты однажды меня спасешь,
если мира не станет - получишь венец Богов...
Если только от страшной усталости не уснешь
на скелетах своих перебитых давно врагов".
...Я устал, и погибшие соколы взяли в плен
ослабевшее тело, покрытое сотней ран.
Я - последний король на познавшей конец земле,
и пора бы проснуться.
Действительно, мне пора...