Моя юность - запах тюльпанов и гладь зеркал, мои слёзы - сгустки печали в чужой груди. Ты ушёл когда полумесяц ещё сверкал, я тебя молила одуматься, не идти.
Но ты хмурил брови, густые, как эта ночь, говорил, что там твой извечный жестокий враг, а потом опять обнимал и твердил одно - что тебя на небе ждут мама и старший брат.
Уходя, просил горьким словом не поминать, говорил, что будет туман и весенний дождь - он сотрёт все судьбы, лица и имена. Не спросила, кто ты, зачем и куда идёшь, только знала: там - ничего, кроме мёртвых тел, кроме рваных ран и пробитых чужих сердец. А потом я видела, как небосвод горел; под гортанный клич полумесяц сиял в воде... Моя юность... ах, моя юность, гори, гори! Отчего, скажи, отчего мне так мало лет?
Ты пришёл под залпы орудий и детский крик...
За твоей спиной загорался Чанаккале.