Я, наверное, стану такой уже лет через двадцать,
Буду всем говорить, что мне сны незнакомые снятся,
Буду с чашечкой кофе в руках, в теплом кресле с книжкой
С интересом следить, как гоняют в футбол мальчишки.
Буду долгие дни у окна любоваться на осень,
Буду тихо вязать, поправляя руками проседь,
И очки целый вечер искать, не любить непогоду,
Чайник ставить с утра, непонятно к чьему приходу.
Стану странной до жути, до тремора, до трясучки,
Стану плакать тайком, ненавидя твои отлучки,
С каждым днем угасать, как теперь угасает солнце,
И писать. И писать. И писать, обо всем, что жжется
Там, на самом дне, в самом темном уголочке сердца,
А оно все стучит, порою сбиваясь на скерцо.
И листать фотографии, нет, не в альбомах, в памяти,
Где целая жизнь до конца моих дней останется.
Заведу себе кошку, своенравную, царапучую.
Буду петь ей стихи про свою судьбу невезучую,
Буду ночью шептать ей о дальних краях и странствиях…
Вот такая я буду старуха. Старуха со странностью.