Мои глаза не пробуравят
потёмки ваших мёрзлых сизых душ,
но, как дрожащими руками
к святому солнцу, я тянусь к любви.
Любовь –
глухая восковая кукла
о белом рыхлом теле аксолотля
и всклоченной лапше кирпично-рыжих,
прогорклой рыбой пахнущих волос.
Я весь измят и неуместен,
непроходим, шипаст и детски-груб,
и сдвинуты во злобе брови
небес промозгло-крепких надо мной.
Мои
надежды, словно орхидеи
говяжьих туш, собрали мух стеклянных.
Как бабочки в янтарь, в кораллы бреда
вросли мои незримые грехи.