От извилистой дороги разветвлялись три пути, провалились в топи ноги и спасут лишь островки. И допрыгнуть до полянки, просушившись от дождей, отобедать чем придётся, перейдя через ручей. Тень размашистого леса поспособствует для сна, в хвое собранного места часик выделен для сна. С перестукиваний дятлов, щебетаний диких птиц разбрелись воспоминанья, с очертаний здешних лиц...
От прожектора на джипе освещался мрачный путь, из тумана выбирались пацаны, освоив суть. Разногласия от сходки привели затем туда, где с крюками у лебедки привязали должника. Мучали паяльной лампой, обрезали пальцы рук, молотом дробив колени, проучали, взявшись в круг. А истерзанное тело цементировать пришлось, в бочке штакатурки с мелом присоседиться смоглось. Утром, верная четвёрка разъезжалась по домам, затянувшаяся сходка принесла доход друзьям. Не дождутся дома Пашку ни детишки, ни жена, дал сегодня он промашку, отвернулась и судьба. Обещал приехать в 8, но теперь иной расклад, засидевшиеся гости сбросились колодой карт. Сыро в винном погребочке, где стоял дубовый стол, в виде закуси грибочки, под домашний самогон. И конечно -разговоры!, разгоооооворы до утраааа!, о высоком только споры не велись у тех зэка'. С огорода густо стелит настоявшийся туман, маскировку ту примерит затянувшийся бедлам. Выл протяжно, без надрыва, для души аккордеон!, самогонного подлива выжимал за сутки он. Из подвала доставались и считались неспроста, деньги плотно набивались от картошки в 3 мешка. Тяжела чужая ноша!, и потратиться не прочь!, распузатый дядя Тоша выдаёт намедни дочь. Для людей всегда приветлив, в долг немного одолжит, шутки пошлые применит и за слово постоит. Он духовно просвещался, в церковь новую ходил, упомя'нуть не стеснялся, как и сколько проплатил. И духовный в ней наставник с хитрецой прищурив глаз, с пониманием при встрече лишь простит!, объём проказ. Совпадают взгляды жизни, ведь сдружились с детских лет, не бывает козней, розни!, в каждом свой авторитет. Так и жили - не тужили, пристегнули тот район, кого надо - прикрутили!, и людей живущих в нём.
Только, солнце снова сядет, за опушкой лес стемнел и собравшаяся кодла вновь развяжет беспредел. Местные уже привыкли ежемесячно платить, ритуально подравнялись, кто устал спокойно жить.