Спросил я у себя :
Пороками я весь изранен:
«По чину ль мне воспеть святых отцов?».
И сам ответил:
«Нам ли, Христиане,
В личинах быть духовных мертвецов?!».
К деяниям дьявольским на изготове,
Резвились духи зла в декабрьской мгле,
В неистовом чутье грядущей крови
Наместника Творца на сей земле.
Едва на убыль ночь сползала снова
На край сибирский лег туман густой.
Под теменью Иудова покрова
Убит в глубинке батюшка - святой.
...Их было восемь: шесть - должок священству,
И две – под сердце, подстригу в отмест.
И хладно тот вершивший изуверство
Из рук иерея вырвал медный крест.
И раны нанося кинжалом точно,
На тело – храм священного отца,
Убийца приобрел себе заочно,
Уже при жизни, статус мертвеца.
И Библию пытаясь сжечь столь рьяно,
Должно, не ведал, ирод, что творил:
Аспекты все исполнены обряда
Ведомых Сатаною темных сил.
…Был суд в миру – ни тени покаянья
В душонке той…. Да и душа ль была?
В испитом, полумертвом изваянье,
Несчастном сгустке похотей и зла.
А следом предков изверга-злодея
Зеленый змий безжалостно спалил.
И ветер гарь пристанища развеял,
И пепел… лишь в безмолвии кружил.
Но, видно, всё свершил посланник Божий
Уже с лихвой во тленном сем миру.
Оставила душа оковы в ложе
Над Вотчиной прощальный сделав круг.
Нет, не ушла совсем душа монаха
От нас, скитальцев…. Ведь через года,
И от в могилу сложенного праха
Исходит и поныне благодать!
Он печке русской у церквы ограды
Диковинный поставил монумент.
Без помысла, что вскоре с храмом рядом
Ему судьба воздвигнет постамент.
Он мог на мотоцикле с ветром спорить,
Крылами рясы содрогать народ,
И трактором, конем стальным, подворья
Распахивать церковный огород.
И озерцом мечтал овраг наполнить,
И лебедей в нем белоснежных зреть…
…Вечерьем с бессловесной птицей молвить,
Когда с людьми уж сил душевных нет.
Ведь проповедей слог его сердечный
Мещанам грешным также был весом.
Средь «звона» телеидолов беспечных
Как пятое телеге колесо:
«И каждому воздастся в этом мире,
Таков уж судеб в нем людских удел.
За череду при жизни сотворимых
Своих поступков, помыслов и дел.
Но все прими, брат, во Христе, как данность,
Своим судом ты не суди убийц,
Придет час платы поздно или рано
Для праведников и для кровопийц.
...Иди к болящим в помощь, и в остроги.
Детей веди скорей к причастью в храм.
И сам беги, пока влекутся ноги,
Не знаем мы, отпущено сколь нам!
И сами мы, (не Бог наш всемогущий),
Виновны в том, что все наше нутро
Из года в год безжалостней и пуще
Гордыни червь стачает, как сверло»….
Покайтесь люди! Сдвиньте суд Мессии
Добро творить спешите и любовь
С себя начните, не виня Россию
Побольше дел благих и меньше слов.
… И многое еще что сделать надо
Вот только грандиозных, братья, схем.
Не стоит рисовать, пусть будет в радость
Нам каждый день. Господь управит всем!»
Слова, что выше – батюшки Олега,
Сомкнулись произвольно цепью в ряд,
С креста знамением «альфа и омега»,
Казалось одолеть он смог бы ад.
Но нет нужды в великих встрясках Богу,
Просветит он любого, как рентген,
И каждый волен выбрать сам дорогу,
Мощеной быть ей в рай, иль к черту в плен.
Нелегкая, бесспорно, в жизни ниша
На плечи молодые возлегла –
Брань с нечистью во тьме кромешной, нищей,
(в духовном плане), русского села.
Но крест неся свой, строгой круговертью,
В мольбах сердечных, требах и постах,
Достаточно он сделал, чтобы смертью
Низвергнуть смерть всесилием креста!
…И тридцати и трех годов от роду
Святой Сибирский инок Александр,
Христу подобно, отслужив народу,
Почил служить Творцу на небеса!
И в дни годин и после них, к могиле
Метели не завьюжат паствы след,
Не верят чада, что земной кончиной,
Оставил их Отец в расцвете лет.
Нет, нас он не покинул, он повсюду,
Он в мыслях наших, чаяньях, сердцах,
От Бога свет несущий грешным людям,
Целитель душ, священник и монах!
XII.2010.