одновременно мертвой и живой,
казнимой беспощадными руками...
споткнулся о тебя случайно бог,
как о безмолвный чувствующий камень
и в руки взял, и захотел играть -
теперь придется вечно умирать
всему одновременная агония -
дыханью, крику, содроганью струн,
молчанью, песне, пеплу и костру...
зачем тяжелый бесполезный панцирь,
ведь руки бога проникают насквозь?
вот так мы и звучим, и только так живем,
в Его руках, ободраны живьем
сейчас, всегда - вторженье этих рук,
рождающее музыку из боли
от бога никуда не убежать,
он песню вызволяет из неволи,
разламывая скорлупу пустую,
трепещущую, все еще живую -
ему ведь на вместилище плевать...
все обретает голос чрез нее,
все образы вещей, все краски мира,
лишь о себе обречена молчать
из черепахи сделанная лира
молчанием противостоя вторженью
железа внутрь и беспощадных рук...
под всем, что есть, таится крик беззвучный
верни ж ее страданью звук!
от черепахи остается рана,
дыра сквозная, что всегда кровит,
всему одновременна,
как распятье - то, на чем мир стоит