День венчания не задался сразу. Погода накануне испортилась настолько, что настроение у Аллин приуныло. Небо затянуло свинцовыми тучами, стало душно, как в консервной банке на плите, а небо продолжало затягивать, как серый шарф вокруг шеи. Тяжело дышалось, окружающие начинали злиться без причин, повышать голос, доказывать никому ненужную правду. К вечеру пошел дождь, сначала мелкий, а ночью перешел в ливень. По крыше барабанило так, что Артур закрыл окно. Невнятно шутил, что если проломится крыша, то можно справить дома, как в Венеции, только Аллин не разделяла его веселья. Она с жалостью посмотрела на шелковое платье и закусила губу, чтобы не заплакать, как же завтра оно вымокнет под таким дождем, а грязь, которая будет лететь комочками. Хотя Артур и прав, что такую мелочь, можно и упустить. И дождь она любит, но стала опасаться после происшествия на озере.
Так что утро перед венчанием было в серых тонах, с пятнами – лужами, мокрыми ветвями, нераспустившимися еще листьями, разводами на земле. Унылыми жемчужными обрывками облаков, которые ветер усиленно гнал на восток. А они расплывались, как гусиные лапки, разбегались, не желая покидать этот дом.
Артур брился, когда услышал крики матери, причем они были шипящими, как у змеи, и самое главное, в них не чувствовалось самообладание. Этот факт напугал Артура настолько сильно, что он с пеной на щеке выбежал на лестничную площадку и заглянул вниз. Картина была потрясающая. Мать истерично кричала на пришедшего Фокса, а он напоминал побитую собаку, готовую улизнуть в дверь, но Джоан готова была его растерзать, и ее вовсе не заботил внешний вид и атмосфера, которая накалялась.
Джоан уже отдавала приказ выбросить Фокса на улицу, восвояси, когда Артур встал между ними с решительным видом, прекратить созданное безобразие.
- Фокс, мой гость, и тем более шафер. Так что ты не можешь его удалить на сегодняшний момент.
Джоан открыла рот от изумления, затем сузила глаза в злости.
- Ясно, - она прошла по комнате, затем снова повторила, - Ясно, - будто пыталась переварить фразу, а она была не пригодна для пищи ума, - Он не войдет в мой дом! – мать направила указательный палец на Артура, словно протыкая его, или хотя бы прикалывала к стене.
- Это и мой дом, ты мне недавно говорила такое. Так? Тем более, он уже зашел.
Джоан фыркнула, пойманная в ловушку собственных слов.
- Я имела другое в виду.
- Ах, простите, у нас разное понимание действительности. Но Фокс будет на моей свадьбе, затем я не прошу тебя принимать его с распростертыми объятьями. Хорошо?
- Да, впусти же его, - на лестнице показался Кевин, уже готовый к процедуре, словно он – жених. Будто не было его размолвки с Лайлой.
Джоан резко обернулась, желая сказать что – нибудь едкое, что ее прерывают, но увидев Кевина, черты ее лица смягчились. Она глубоко вздохнула.
- Я не оставлю это просто так. Запомни, Фокс, - быстрыми шагами она стала подниматься по лестнице.
Артур рассмеялся, глядя на своего шафера. Джоут сжался, как при ударе. Лицо было бледным, по нему пошли красные пятна.
- А когда – то ты меня восхищал своей смелостью.
- Когда – то я не был знаком с твоей матушкой и меня не гоняли по ее указанию.
Артур одобрительно хлопнул его по плечу.
- Пошли в мою комнату, а то боюсь, мой внешний вид испугает гостей.
******
Спустя час, Артур прошел в комнату, где Аллин собиралась к венчанию. Большое зеркальное трюмо показывало отражение. Костлявая портниха в изящном черном платье помогала зашнуровать корсет, чтобы не попортить прическу. Всё, же сейчас Артур был благодарен матери, что она помогла Аллин с нарядом в короткий срок. Организовала церемонию, и даже согласилась на узкий круг приглашенных гостей. Аллин не стала оборачиваться, а только робко улыбнулась Крамеру.
- Цветы, Фокс привез, как и обещал.
- Не стоило, всё и так слишком дорого. Не находишь?
- Я уже женился когда – то. И ты не видела размаха, сейчас я понимаю, что часть не важно. Я просто хочу быть с тобой, Аллин. И мне хотелось сделать тебе приятное, а не потому, что так нужно.
Аллин дернулась.
- Аккуратно, мадам, - портниха, сделала последний узел, расправляя ажур на подоле.
- Простите. Артур, я не знаю, что сказать в ответ. Зачем ты сейчас сказал про желание быть со мной?
Артур смотрел в отражение Аллин, и ругал мысленно себя. Но зачем он ее торопит. Ведь она его не любила в их приключениях. И пару недель не исправили положения. Ей было тяжело днями в этом доме. А он желает удовлетвориться, что его забота нужна.
- Извини, наверное, волнение перед венчанием. Хотелось удостовериться, что ты не передумала.
-Нет. Я решительно пойду до конца, чтобы во всем разобраться. А пока не мучься такими грустными размышлениями, а то все будут думать, что я насильно тебя женю на себе, - она улыбнулась, и глаза стали хитрыми, как у лисы.
- Я закончила, мадам, - портниха собрала свои вещи, решив оставить их вдвоем, чувствуя себя лишней.
Артур присел рядом на небольшой табурет, обтянутый зеленой шершавой материей. Синий щит стал разгораться.
- Знает свое дело. На дюйм к тебе ближе, и уже готов покалечить такое красивое тело, как у меня, - Аллин бросила на него ироничный взгляд.
- Ты не должен вообще – то находиться здесь. Дурная примета.
- Мы уже так много прошли вместе, что такие приметы звучат глупо. И в первый раз, я не смотрел, но как видишь, это не помогло. Я должен был тебя увидеть, но всё должно быть, иначе.
- В каком смысле?
- Я хочу держать тебя за руку, поцеловать тебя. Это нечестно, что мне придется быть рядом, но в стороне.
- Но у нас нет другого выбора, пока чары не спадут, - Аллин рассмеялась снова, - Артур, всё будет хорошо, обязательно будет.
- Я хотел еще спросить, кто с твоей будет стороны.
- Приехал, только один из моих дядюшек. Но он не задержится долго, обещаю.
- Понятно. Но мы пока не знакомы.
- Мы порешили, что он пребудет к церемонии. Артур, я должна сознаться, моя семья не знает, что я стану Крамер, а не Раут. Хотя, какая разница, правда? Я не смогла бы по телефону объяснить, что я выхожу за другого, тем более, что о тебе они ничего не слышали, была бы та же ситуация, как и в твоей семье. Артур, ты злишься, я вижу, у тебя пролегла складка между бровями. Если бы было можно, мне хотелось бы разгладить ее своей ладонью или поцеловать, так что не злись, прошу.
- Черт знает, что. И когда ты собиралась мне сказать о таком маленьком недоразумении?
- Как только мы поженимся, я всё расскажу дядюшке.
- А до этого, мне нужно откликаться на Макса?
- Прекрати,… пожалуйста. Да, я поступила нехорошо, но ты тоже не всегда учитываешь мое мнение. Я заботилась о своей семье.
Дверь приоткрыли, показалась голова Фокса.
- Нам пора. Еще одного столкновения с твоей матерью я не выдержу, поэтому едим, боюсь, что уроню кольцо от дрожания.
Артур пожал плечами, понимая, что сейчас не время ругаться, нужно сначала, надеть кольцо на палец Аллин, а потом уже и разобраться с этим Раутом.
*******
Церковь была не большая, даже по меркам и Аллин, но в ней было настолько уютно, что они оставили все сомнения, недовольства Джоан, цинизм Лайлы, снобизм Кевина, решив, что только им решать, где себя окольцевать.
Церковь находилась на окраине города. Небольшое белоснежное здание с серыми куполами золотистого оттенка. Двор был круглый, засаженный пихтами, поэтому двор, выложенный плиткою, был усыпан шишками и хвоею, которая хрустела под ногами. Вход был сделан в виде арки, выкрашенной светло – розовой краской, местами она облупилась. Но, так как прошел дождь, краска выглядела ярче, и пятна были не заметны, если только приглядываться специально. Здание было в два этажа. На первом находился зал, где проводили церемонии, на втором располагалась колокольня и смотровое окно, куда можно было подняться, чтобы осмотреть окрестности. Но в данное помещение можно было попасть по особым дням. К двери церкви вело семь каменных ступеней, довольно высоко для посетителей, но никто не жаловался. Дверей было две: большая дубовая, покрытая свежей зеленой краской зеленого яблока, и малая, точнее более тонкая, покрытая бесцветным лаком, поэтому в солнечные дни, радужно переваливающаяся на свету. В самом здании в самом конце стоял алтарь, за которым становился священник, вдоль стены стояли подсвечники со свечами и ладанки с маслами, поэтому стоял специфический запах. Всё остальное пространство занимали простые деревянные лавки, поставленные ровными рядами. Лавки тщательно натирали, поэтому дерево казалось белым. Пол выложен ромбическим рисунком. Стены покрывали фрески. А полукруглые окна выходились высоко, так что свет падал под углом, поэтому даже в солнечные дни ощущался полумрак. Сбоку отходила наверх лестница, изогнутой тропинкой. Деревянные ступени и перила были коричневыми и издали, можно ее было не приметить.
Так как на улице был дождь, дополнительно были выставлены подсвечники, они же окружили полукругом и алтарь, озаряя мягким желто- синим огнем свеч. Джоан зашла первая, оглядывая помещение, чистота и порядок местной церкви успокоили ее волнение, хотя бы младший сын не будет жениться среди пыли и грязи. А то, что не слишком стильно и богато, иногда в делах духовности мать проявляла здравый смысл. Кевин не совсем разделял материнское мнение, но то, что никто не будет говорить, что Крамеры решили удивить город своим богатством, принесет ему еще большие почитание и спокойствие среди масс его рабочих, которые стали иногда невыносимы заносчивы. А данное обстоятельство их успокоит. На лице Лайлы появилась натянутая улыбочка, которая она прятала в кружевной платок, ей казалось, смешным, что второй сын Джоан способен жениться в столь непримечательных условиях. Детей они решили не брать: Джейн всё еще дулась из – за домашнего ареста, а Роб так еще и не появился. Он не желал знакомиться с дядюшкой. Джессика сидела смирно, разглядывая фрески. Она была единственным человеком, которая делала вид, будто она на прогулке, а не на свадьбе собственного отца. Жаклин на мероприятия не пошла, а еще вчера вернулась домой, получив порцию от Джоан, ее миссия пошла крахом, и Джоан не собиралась, чтобы бывшая невестка теперь находилась в ее доме. Но по довольному виду Жаклин можно было сказать, что вознаграждение от дома Крамеров было щедрым. Со стороны Аллин в углу сидел дядюшка, но он был довольно молодым человеком, так что данное обстоятельство озадачило всех, кроме Лайлы. Одетый в твидовый костюм, он пристал и поклонился вошедшим, затем сел снова, приглаживая рукой волосы и небольшие усики. Остальные гости были приглашены на небольшую закрытую вечеринку в честь бракосочетания, на данном обстоятельстве настоял Артур, не желая видеть ни фоторепортеров, ни иных лиц.
Артур ждал Аллин у алтаря. Лоб покрыли капельки пота, и ему очень хотелось смахнуть их рукавом. Заметив это, Джоан встала и подала ему свой платок.
- Возьми, не хватало, чтобы ты еще нарушил приличия, - Артур благодарно улыбнулся.
Аллин к алтарю вел Фокс, на лице матери читалось негодование, так что живое лицо становилось маской. Но обращать внимание было некогда. Фокс довел Аллин до места, выдохнув от напряжение. Затем он встал рядом с женихом. Артур робко улыбнулся и повернулся к священнику. Священник был в годах, при условии явно болел сердечным заболеванием, так что под его небольшими глазками залегли большие мешочки. Лицо казалось одутловатым, но тщательно выбритым. Глазки водянистыми, нос крупным, а рот маленькой булькающей щелью, которая издавала четкие фразы. Хотя, когда он улыбнулся в ответ на улыбку Аллин, черты его смягчились, лицо стало приветливее. Грузное тело под рясой содрогалось от тяжелого дыхания. Пухлые руки приподнялись в знак тишины. Церемония началась. Никто так и не понял потом, как всё произошло. Так как Аллин и Артур не могли друг к другу приблизиться, надел им тонкие золотые кольца Фокс. А при фразе, что теперь муж может поцеловать теперь жену. Артур встал на колено и поцеловал подол ее платья, ощутив жжение на губах, но никто не заметил небольшое свечение. Только Кевин был настолько удивлен, что не смог удержаться и сказал в полный голос:
- Новые правила этикета, брат, или обет целомудрия?
Тот же вопрос читался в глазах всех собравшихся, кроме Артура и Аллин. Но они не пожелали объяснять.
Джоан попыталась улыбнуться искренне, но она желала услышать ответы на возникшие вопросы. Подошел дядюшка Аллин, которого она представила, как Николасом. Он широко улыбнулся, показывая ровные белые зубы; пожал руку Артуру, Кеивну, Фоксу, а затем галантно поцеловал руку дамам, чем вырос в глазах Джоан. В ее глазах зажегся интерес, и она лично пригласила его на вечер. Николас сказал, что обязательно будет, как представитель семейства Дин. Только всем было непонятно, да и никто в возникшей суматохе не понимал, кроме Артура и Аллин, почему он называет жениха Максом. После каждого такого недоразумения, Артур морщился, как от боли и сжимал материнский платок в руке, думая далеко не о любезностях. А Аллин приподнимала ровные брови и смущенно напевала: «Ну, дядя».