Ангел в белом халате с усталостью в карих глазах
сидел вчера на моей неудобной кровати.
В тёмном окне неустанно вьюга вилась…вилась…
И смотрела старухой, беззвучно крича проклятья.
Он её не впускал. А она бессильна перед тёплой комнатой,
Мутным стеклом, затвором замка, желтоватым светом.
Я хотела очнуться в лете,
А очнулась в палате
С этим сгорбленным силуэтом.
Он молчал, но я слышала голос, смотря на него,
И он говорил: «Что же ты, дурочка, делаешь.
Там в темноте никогда не будет тепло,
Там не будет светло,
Там лишь холод, да ночи с севера.
Жизнь, как маленький плот, что во мраке качает море.
Ты найдешь в этих днях ещё много любви,
Просто верь, что проходит любое большое горе
Посмотри, ведь во тьме даже ярче горят огни».
Он молчал. Я ловила черты лица.
И такого лица мне не помнилось на иконах церкви.
Эти сжатые пальцы, не носившие в жизни кольца,
Эта мудрость, что знает границу смерти,
За которой есть точка бессилия и невозврата.
И он видел не раз, не два и не сотню,
Как за неё уходили простые ребята
С тяжестью в мыслях и на запястьях с кровью.
Он скорбел, провожал их, а после летел обратно
В повседневные будни и в них оставался жить.
Но во сне к нему снова являлись они, темнота, палата –
То ли призраки прошлого, то ли его миражи…
Он носил в себе камни, таскал их и в душ, и в автобус.
Он от света неярких звёзд мог сойти с ума.
Темнота научила его видеть больше, чётче
И он чувствовал важность момента в простых шагах.
Сон наливал свинцом ослабшие веки.
В комнату робко глядел коридорный лучик.
Тихая ночь, ангел в халате белом,
И сильная вьюга, что души-снежинки кружит.