Я помню такой пейзаж:
Вино я допил и бросил бутылку на небо,
И небо прижало её, как дитя
К своей апельсиново-сочной груди…
Я шёл по траве, я зарылся в траву
С головой, чтобы небо, насытив
Дитя первородным грехом,
Его сбросило мне не бутылкой стеклянной
Обратно на землю,
А плачущим диким кровавым мешком
С головой и руками, и голосом
Мягким, как волосы девушки милой
Из старой альпийской деревни…
Но небо лишь хмурит лицо,
И красными рыщет глазами
По моему сюртуку, по моим сапогам и по прочему,
Может, видит оно нож в кармане, так я
Выну нож!
Ты мне лишь прикажи:
Я стану послушным, как облака грудь твоя спелая….
Как смеешь ты, одноглазый питон,
С жёлтым своим хоботком безобразным!
Подай мне дитя, слышишь, ты,
Выродок почвы безродной,
Смоковница белая, слышишь – и та иногда отдаёт нам
Бессмертные смоквы свои!
Так что же ты хмуришься небо, я вижу
Твой хитрый и пакостный взгляд,
Как смеешь! Как смеешь!
Проснись, говорит моё небо,
Может, мне завтрак нам с тобой приготовить –
Мы поедим, а потом…. Может, в парк?
Или съездим на остров, потом,
Я правда, уеду, но ты оставайся,
Я ведь вернусь,
И не долгим разрыв будет наш…
Конечно, родная…
Конечно, любимая…
Давай заживём нашей жизнью беспамятной,
Ненужной, как старый худой болотный сапог…
Что? Подкинуть тебя до работы?
Конечно, любовь моя – для тебя всё, что хочешь…
Ты как цветочек аленький в моей ладошке…
Ах да, извини… Итак, «Королева Марго»
И маленький домик… нет, лучше пентхаус,
Мансарда и Керуак,
Маленький старый подвал в животе у Лиговского,
Конечно, родная,
Конечно, любимая!
Ах, что? Да нет, ничего! Нет, я не грустен,
Просто устал, как собака… Нет, просто вчера…
А хотя – да какое нам дело, что было вчера!
Уже приготовила! Ты ж моя умница!
Как же всё здорово…
Нет, не смеюсь…
Просто счастлив. А влага
Бывает лишь только во время дождя…