«1000 и одна ночь с поэзией и прозой». «1000 and one night with poetry and prose».
«Его роман». Цикл стихотворений Ксении Миры 2018 года по мотивам «Театрального романа». Памяти М.А. Булгакова посвящается.
"His novel". Cycle of poems by Ksenia Mira 2018 based on the "Theatrical novel". In memory of Mikhail Bulgakov is dedicated.
Его роман / His novel
Содержание / Contents
Глава 1. «Вот и я!» / Chapter 1. "Here I am!"
Глава 2. «Я прочитал Ваш роман» / Chapter 2. "I read your novel"
Глава 3. «Напишите пьесу!» / Chapter 3. "Write a play!"
Глава 4. «Сила великого молчания» / Chapter 4. "The power of great silence"
Глава 5. «Эту сцену нужно вычеркнуть» / Chapter 5. "This scene needs to be deleted"
Глава 6. «Загадочнейший человек» / Chapter 6. "The most mysterious man"
Его роман
(памяти М.А. Булгакова посвящается)
Глава 1. «Вот и я!»
Картонная коробка. Бок рояля…
Проснулся, снова весь в слезах.
Когда вы жизнь мою украли?
Она и творчество – для вас.
Конец всему. Молчание ночное
Гудело трансформатором в ушах.
Писательское сердце – пожилое,
Сам молод, суть же – в мелочах,
Гротеском вырастающих, и в жизни
Громадою довлевших надо мной,
Дамокловым мечом она нависла –
Необходимость жить, жестокая. Постой!
При шпаге я! Пером вооруженный,
Нет, не пером, а жизнею самой,
Остался верен, и не был прощенным,
Но дух фантазий, ты всегда со мной.
Болезненной привычкой – остро мыслить
Во всем, всегда, везде – роман рожден,
И, если плох, – в чем смысл жизни?
Моя история осталась сном.
…Гражданская война. И бок рояля
Под абажуром тускло освещен.
Семья, друзья. Фигуры встали,
Бегут под снегом, смешанным с свинцом…
Литературный камень, философский,
Держу в руках, то рукопись моя.
Он огранен надрывом. Судьбоносный
С ним сделал шаг навстречу. Вот и я!
Глава 2. «Я прочитал Ваш роман»
Я на полу. Лежу. Час смерти, где ты?
Не следует смеяться надо мной –
Я молод был тогда. Темно. Нет света.
Вдруг музыка нахлынула волной.
О, Боже, «Фауст»! Фатальное, не спорю.
Оркестр грянул, звуками обдав.
Я револьвер убрал на миг. Не скрою –
Хотел послушать, сердцу волю дав,
Прихода Мефистофеля дождаться.
Как быстро он поёт! Взведён курок.
В действительность шагнув с романом, сдаться –
«Цензуру не пройдёт» - таков итог.
О, связь веков, сердец и судеб наших!
Герой-мудрец страданий путь прошёл,
Всезнающий. Но жизнь – сильнее. Страшно.
Невольно автор тот же путь нашёл.
Но перст судьбы! Прощальная октава
Явлением его оборвалась,
Не злого духа – я не бредил, право, –
Редактора обличьем соткалась.
И он вошёл, стремительный и быстрый:
«Я прочитал роман. Вот договор».
С ним рукопись ушла. И выстрел
Не оглушил ту ночь. Немой укор.
Неужто сон? Всё сны без сна, и дальше,
Что было дальше – я сказать боюсь.
Был ли роман, редактор, взявший
С собою труд? Когда же я проснусь?
В квартирах вечером сидели люди,
Роман читая, он и вам знаком.
Его историю я не забуду.
Был напечатан. Есть роман. Вот он.
Глава 3. «Напишите пьесу!»
Роман – живой! Сюжетом развернулся,
Картинами он вырос на листах.
Был в трёх мирах. В сегодняшнем очнулся –
Действительность, скрывавшаяся в снах.
В кромешной густоте. Зияет сцена,
Ночную мудрость лить не перестав.
Кто там стоит на ней? Мольер? Мадлена?
Иль, может, я, на миг актёром став?
Я пьян грозой, нет, чувством наслажденья
От творчества – им жизни суть бурлит.
И грустен я – свершилось представленье,
Чужое сердце как своё болит.
В чём волшебство и ремесла искусство?
Один – создаст, другой же – воплотит.
Прочувствовать, и статься чувством,
Собой и им – и образ говорит.
«Пишите пьесу, наш любимый МХАТый».
Ах! Как узнали Вы, что я пленён
И связан узами с родным мне театром?
Так видят тех, кто искренне влюблён.
Я им дышу. Твореньем наполняет
Целебный вдох из атмосферы муз.
Я здесь – живу! Меня он вдохновляет,
Мой новый мир, и в нём я пригожусь.
Директор мой, примите режиссёра!
Он Ваш. В строю. Как точный механизм.
Герой романа – воплощён актёром.
А жизнь любимых – в пьесе сохранись!
Глава 4. «Сила великого молчания»
Постигло не несчастье, а удача.
Картины прозы в театр не войдут –
Остались у дверей. О, как изящно
Театр соблазнил. И – мой дебют.
Мечта моя и для мечтаний место.
Срок договора – жизнь. Я тороплюсь!
Героям пьесы на страницах тесно –
Родил и вырастил, за них боюсь.
Как больно править! Так, убравши фразу –
Кирпич из здания – и рухнет дом.
И под пером беспомощность рассказа
Кричит душой писателя, что в нём.
Я разделился надвое. Я – пьеса,
И лица в ней искали нужных слов.
И я – покой, теперь он повсеместно,
Лишь в этом мире я прожить готов.
Великое молчание! Какое
Могущество! Таланту волю дав,
Что было серым – станет золотое,
Душа наполнится, Вселенной став.
За сценой в старых, узких коридорах,
Где декораций плоскости глядят,
Как человек проходит их безмолвно –
Я очутиться снова был бы рад.
И я стою меж них, ошеломлённый.
И пьесе нужен первый вдох и час,
Когда потоком жизни пробуждённый
Текст обернётся реальностью для нас.
Глава 5. «Эту сцену нужно вычеркнуть»
Заплакал дождь, и с ним рыдает пьеса.
Из бездны времени – тоскливый день.
Мы погибаем оба. Интересно,
Писатель с пьесой, как предмет и тень.
Потерян я, меж жизнею и мыслью,
И совесть с волей в сговоре сошлась.
Роман любим – роман мне ненавистен,
И пьеса хороша, но не пришлась.
По нраву? Вкусу? Я спросить стесняюсь,
Что происходит, и чего хотят
Все эти люди? Не пойму, признаюсь.
Здесь нужен посторонний, свежий взгляд.
Спустилась ночь – начало катастрофы.
Я дочитал до точки, и – «Конец!»
Судом над пьесой стали эти строки,
Где я – ответчик, слушатель – истец.
Отчаянное время! «Сцену эту
Вам нужно вычеркнуть!» И – сердца боль.
Наисложнейший механизм! Поэту,
Великий театр, говорить позволь!
Я говорю – и буквы ищут место
Меж строк, под строками, и на полях.
Я говорю открыто, прямо, честно.
Какая сила в праведных словах!
Так рукопись становится мишенью,
И автор заслонит её собой –
Жестокосердные словесные мученья.
Сознанием будь крепок и душой.
«Переписать», «убрать» или «исправить»,
«Упрямый человек!» – пиши – не спорь.
Нельзя же силой жизни ход направить!
Так и чужим сомнениям не вторь.
Незыблемость писательской опоры –
В любви к героям, к каждому из них.
И к перемене текста уговоры
Ведут к измене. Хор суждений стих.
Погасла сцена. Шелестят страницы,
Листвой осенней мне на плечи пав.
Идти мне дальше иль остановиться?
Идти, мудрец, творить не перестав.
Забыть слова, терзающие душу,
Не «вычеркнуть», а дальше жизнь писать,
И голос мира сердцем чутким слушать,
И доброго начало продолжать.
Глава 6. «Загадочнейший человек»
Он – воплощение всего на свете,
Кем хочет быть, чем может стать. Кто он? –
Великое явление на сцене,
Актёр и теоретик, режиссёр.
Читаю пьесу, а в его лорнете
Текст драмы жизни будто отражён.
Очаровательна улыбка, ясен, светел.
Читать другому трудно. Я смущён.
И смотрит ласково, но драматургу
Тревожно, страшно за своё дитя –
За рукопись, и критик стал хирургом,
Писать, не ставя пьесы – так нельзя.
Через его природу – вас возвысит
Поистине театра волшебство:
Увлёкшись, он под небо сцены выйдет,
В нём – глубочайшее таланта мастерство.
А я упрям, себя им не считая,
И мэтру в споре я не уступал
Ни фразы, и, теперь я знаю, –
Я истину, что в пьесе, защищал.
«Вы эту сцену вычеркните, право», –
Но я был верен пьесе, возражал,
Ведь вдохновлённому и мира мало,
Когда родной идеи дух страдал.
Его он понял с первых дней знакомства.
Да, встреча двух художников сложна:
Один – даривший слову превосходство,
Другой – вдохнувший действие в слова.
Теория с романом завещали
Так роль играть, чтоб зритель забывал,
Что сцена перед ним, и вы б познали
Действительность… И воплощён роман.
2018
Ксения Мира © Все права защищены
ISNI 0000000474224357
ISNI 0000000453763917