Перед Вами 64 стихотворения, каждое из которых в чем-то неповторимо, оригинально,запоминаемо и удивительно. Нужно назвать несколько лучших на Ваш взгляд. Суть Номинации в том и заключается, чтобы каждый читатель мог прочувствовать написанные стихи самостоятельно без предварительной оценки их арбитрами.
Это так называемое народное мнение(голосование)предполагает выделение лучших
от 5 до 30 из общего числа, стихи, набравшие максимальный рейтинг будут отмечены
валютой стихиры- стихобаллами. Наивысшее звание Номинант оценивается суммой в 1500. Стихи, набравшие включительно до 10 голосов, получают звание Призеров Осеннего конкурса и поощряются от 500 стихобаллов.
Голосование оформляется шорт-листом, в котором указывается номер и название понравившегося текста. Последний день представления шорт-листов в день обьявления итогов четверть финала
В голосовании принимают участие авторы, арбитры, оценщики, читатели, спонсоры.
НОМИНАЦИЯ считается состоявшейся, если в ней приняли участие не менее половины перечисленных категорий участников.
Голосование начинается с момента публикации данного текста.
================================
1. Собираю
Собираю из кусков,
Дней, мелькающих так скоро,
Пустяковых разговоров
И невысказанных слов,
Из намерений благих,
Из надежд, ушедших с ними,
Из потерь невосполнимых
И находок дорогих.
Собираю наугад,
По сомнениям и вере,
По простой и ясной мере,
Данной много лет назад,
По словам и по делам,
По мальчишеским приметам,
По библейскому завету
С материнским пополам.
Собираю, как избу
По сосновым звонким брёвнам,
Как по линиям неровным -
Предречённую судьбу.
Подгоняю и крою,
Как одёжку из мгновений,
Как из строк стихотворенье,
Собираю жизнь свою…
2. Город детства
Там, где рассветы и закаты
Венчают трели соловья,
Через пороги-перекаты
Ещё течёт река моя.
Там, за серебряным порогом,
В долине белых журавлей
Есть городок, забытый Богом,
Укрытый в зелень тополей.
Там ничего не изменилось,
И, как тогда, по вечерам
Садится солнце, где садилось
И так же всходит по утрам.
Зима, весна, за летом - осень;
Там тот же лес - года, века.
В лесу макушки тех же сосен
Качают те же облака.
Там по ночам луны ватрушка
Плывёт по небу в никуда
И беззаботная кукушка
Беспечно раздаёт года...
...
Года бегут, как в даль дороги,
Но рано нам ещё прощаться;
Там, за серебряным порогом,
В далёком детстве было счастье...
...
3. В ожидании лётной погоды.
"Ну что тебе сказать про Сахалин?
На острове нормальная погода."
М. Танич
——
Нет ни денег, ни сил, ни терпенья уже
Ожидать наступления чуда
В зале вылета, что на втором этаже:
Рейсов нет ни сюда, ни отсюда...
Пятый день мы во власти обширных фронтов
Допиваем запасы спиртного.
В долг - в буфете, сняв данные всех паспортов,
Кормит Аэропорт Хомутово.
Ветер шквалистый, ливень стеною и град,
Грозовые раскаты, как взрывы!
Видно, как Сахалин расставаться не рад:
Улететь просто нет перспективы!
Пятый день(!) - на рекорд? - Все фронты, как фронты:
Появились, полили и сплыли!
Но не этот, не наш! В жизни нам остроты
Не хватало, но, вот - заслужили!
В ожидании - мы, в ожидании - нас,
Но опять негативны прогнозы...
Может быть эти дни - испытания час?
Подождём,- взмоют ввысь альбатросы!
4. Славный барон Дю Валлон
Золототканый камзол
Алым бордо будто кровью попятнан.
Славный барон Дю Валлон де Пьерфон
Борется с болью простым и понятным…
Словно наивный юнец
В сети попался лукавой маркизе.
Вот и решился на днях, наконец,
С ней объясниться. С любимой Луизой.
Тысячи ливров доход,
Земли и замки к ногам её бросил.
Время уходит, продолжить свой род
Должен. Стареет. Уже сорок восемь.
Просто ответила: «Нет»,
Глядя в глаза, улыбаясь задорно.
Где же вы, где же его двадцать лет?!
Принял отказ молчаливым поклоном.
Так же могуча рука –
Двух наглецов проучил на дуэли.
Больше ехидничать про старика
Некому. Но не приблизился к цели.
Золототканый камзол
Алым бордо будто кровью попятнан.
Славный барон Дю Валлон де Пьерфон
Борется с болью простым и понятным…
5. Эра релятивизма.
Закат Европы*: в ломбарде совесть, и призрак бродит бессчётноликий,
Сметая нормы морали, то есть – извечных истин культур, религий.
Порок восславлен, добро размыто в растленном мире (весьма капризном):
Опять латаем своё корыто, вживляя вирус релятивизма.
Возводим похоть в реестры права: долой запреты, раз жизнь красива!
Листая Канта, клеймим лукаво – свобода лучше императива*…
В единой чаше гремучей смеси шальных амбиций и заблуждений,
Любовь гордыней уравновесив, плывут аморфно людские тени.
Период краткий – от диссонанса* до стойкой связи с влеченьем эго:
В цепях иллюзий не будет шанса взойти с надеждой на борт ковчега,
Покинуть царство всеобщей скверны, вернуться в детство, к родным истокам…
Да только призрак мигает нервно из преисподней зловещим оком.
Слепую волю влечёт идея: вкусить усладу, забравшись в панцирь,
Умом и сердцем деревенея, застыть букашкой в янтарном глянце,
Навек исчезнуть (потерян стимул, в котором вера была желанна) –
Вселенский Логос людей покинул, коль миром правит закон изъяна.
Клеймом отмечен, покрыт коростой – гниёт в абсцессе потухший разум,
В плену соблазнов совсем непросто остаться чистым, цветя проказой.
От сладкой лести в безмолвном плаче уйти, расчистив себе дорогу
К блаженству духа, к любви – тем паче, что жить осталось совсем немного…
* Релятивизм этический – принцип, согласно которому не существует абсолютного добра и зла,
отрицающий объективные критерии нравственности.
* Закат Европы – аллюзия на одноимённое произведение Освальда Шпенглера, где автор исследует вопрос вырождения культур и цивилизаций.
* Категорический императив Иммануила Канта – нравственный закон, согласно которому в каждом, даже в самом нравственно порочном человеке есть добрая воля, подлинное представление о добре и зле, заложенное с рождения.
* Когнитивный диссонанс – состояние психологического дискомфорта, вызванное столкновением в сознании конфликтующих представлений: идей, верований, ценностей…
6. Мыльная опера
Кто легко предаёт - предаст.
И от этого нет рецепта.
Накатившая влажность глаз -
Девяносто девять процентов.
Но, как прежде, лицо - забор:
Свежей краской блестит улыбка.
Лишь октябрь помелищем зло
Бьёт наотмашь - кленовым, липким.
Лишь идут в никуда часы
Как трамвай, потерявший рельсы:
Вроде ехал вчера в Чешир,
А сегодня - во ржи над бездной.
В пустоте растворившись вдруг,
Вижу: нет на земле клубочка,
Чтоб увёл за банальный круг,
Где на гнёздах - печаль сорочья...
Счастье - сам, как шары, надул.
Всё бывает, не всё проходит.
Вместо рая на кухне стул -
Сесть погрызть философски ноготь.
Некрасивая повесть. Но
Не жалею себя. Побритый
Ухожу от тебя - легко,
Чтоб не пачкать обидой - титры.
7. Ни двора и ни кола
Почернели купола.
Ни двора и ни кола
в деревеньке, что жила
нету.
В старом доме ветхий дед
мочит в чае серый хлеб.
От годов своих ослеп.
Лето...
Петухи здесь не кричат.
Не привозят в дом внучат.
И не вызовешь врача.
Пусто.
На крыльце плешивый кот
смотрит, щурясь, в огород,
где полынь вовсю цветёт.
Грустно...
Стыло, горько на душе.
По затерянной меже
спит разобранный уже
трактор.
Почернели купола.
Ни двора и ни кола
от деревни, что была
так то...
8. За окном
За окном - монастырь,
прячет древние тайны.
Кофе в чашке остыл.
Голос ветра печальней
с каждым днём,
и трава
от тоски поседела.
Это там острова...
Здесь на прошлой неделе
льдом покрылась река,
заблестела, как сабля.
Берега, берега...
Умирающих яблонь
бесконечны ряды.
Это поздняя осень
убивает сады
и не трогает сосен...
9. Первая усталость.
Сенокосная пора. Лето жаркое,
Аромат медовых трав и стогов.
Встали рано. Под лучами неяркими
Косы мерно и ворчливо зашаркали –
Только я пока в косьбе бестолков.
Но пытаюсь – кое-как получается,
Хоть усталость накрывает волной:
Не отстать от всех стараюсь отчаянно,
Избегаю неприятных случайностей,
А мозолей и царапин – полно.
Я – из города, деревня в диковину.
Даже дед, прищурясь, хитро глядит:
«Ты, внучок, не в тех науках подкованный,
И косу тебе давать – ох, рискованно,
Но какие мышцы будут – гранит!»
На него смотрю пока что с опаскою:
Вроде добрый, но суровый с лица…
Угощает дед меня мёдом с пасеки,
Хлебом, салом и другими припасами –
Ох и знатный аппетит у юнца!
Я давно года считаю десятками,
Дети, внуки – время быстро идёт,
В долгой жизни я испробовал всякого,
Но усталость помню – первую, сладкую -
Чуть с горчинкой, словно дедушкин мёд.
10.Ни поезда, ни шума
Останусь я, не поздно сдать билет?
Пустой вокзал. Ни поезда, ни шума,
Ни времени, чтоб жизнь свою обдумать,
В кармане есть немного сигарет.
Не каюсь, как ни странно, что теперь...
Уносят ввысь клубы стального дыма
Все мысли прочь. Терпеть невыносимо, -
Как бесится во мне колючий зверь.
Вы видели таких? Бьюсь об заклад -
Задрал овцу Харуки Мураками!
Руками упираясь и ногами -
Сдаём билет на утренний плацкарт.
Пустой вокзал. Шумит упрямый зверь.
Курю. А за окном проходит лето
И тащит за собою поезд лентой,
И мой вагон под номером "ничей".
11. Смерть
Умолкли птицы. Небо словно выше.
Звезда прожгла мерцанием простор.
Беззвучный вздох – полёт летучей мыши.
Затих дневной досужий разговор.
Повсюду тени. В бликах мостовая.
Незримо шевеление листа.
Мелодия вечернего трамвая
так непередаваемо проста –
но вдруг ушла, закончилась внезапно…
Остывший воздух дрогнул невзначай:
тупым стеклом по вечности царапнул
ночной мопед, стеная и стуча,
сжимая звуки в шорохи и звоны...
…И движется, смыкается, страшна,
из каждой щели, тонкой и бездонной,
бескрайняя, сплошная тишина.
Одно лишь сердце с болью и тревогой
наружу рвётся, зная наперёд,
что рядом, здесь, без света и дороги
землёю Смерть полночная плывёт –
её уснувшей тёмной половиной,
и выбирает время сладких снов.
Беспомощный, виновный ли, невинный,
и млад ли, стар – для Смерти всё равно.
Застыв, стою. Она струится мимо,
касаясь мягко полами плаща.
...И до утра, до спазм, невыносимо
немеет ниже левого плеча.
12. Еще деньки как будто светлые
Ещё деньки как будто светлые.
А по оврагам иней лёг.
Речная даль рябит под ветрами.
И под ногой хрустит ледок.
Ещё ручей трындит простуженно.
А заводь сплошь застеклена.
И стёкол крошево над лужами.
И, как свинцовая, волна.
И лес сквозит, уже без листика,
Уже без птичьей суеты.
И даль светла. И снова пристально
В неё, пустую, смотришь ты.
13. Свобода в юности
Повторяю себе каждый день,
Ну зачем я в это ввязалась?
Почему я как блеклая тень,
И я чувствую только усталость?
Надоело ходить на работу,
Не хочу я решать проблемы,
Быть похожей на старых теток?
Что не могут прожить без кремов?
Посвятить свою жизнь семье?
И все время мечтать о зарплате?
Нет, простите, вы не ко мне,
Можно как-то без обязательств?
Я хочу наслаждаться юностью,
Безрассудно купаться в фонтанах,
Назовут это все лишь дуростью,
Но я буду ездить по странам.
Буду пить, гулять, веселиться,
Наслаждаться каждым мгновеньем,
А не в офисе темном пылиться,
Среди глупых людей-растений.
14 Пора взлетать
Она любила его, она говорила правду.
М. Булгаков "Мастер и Маргарита"
Там, за восходом, больше не будет нас.
В мягких ладонях спрячу своё лицо.
Пламя заката будет сжигать рассказ.
Доля такая гениев и творцов.
В мягких ладонях спрячу своё лицо.
Я не заплачу, хватит на это сил.
Завтра потоком хлынут слова лжецов.
Милый, прошу я, ты их сейчас прости.
Пламя заката будет сжигать рассказ.
Слово за словом небо к себе возьмёт.
И безразлично вечности – век ли, час...
Счастье и слёзы – маленький эпизод.
Доля такая гениев и творцов –
Слово и Дело! Было и будет так.
Пламя заката свежим кровит рубцом.
Пепел развеян, значит – пора взлетать.
15. Розовые дали.
Наше детство скрылось в тех семидесятых.
В розовом тумане юная пора.
Каждый был романтик, идеалы святы,
и Дюма читали с ночи до утра.
Пели "Песни моря" под гитары в детстве,
до темна носились по дворам гурьбой,
знали всех живущих в доме по соседству,
грезили Высоцким и морской волной.
Это мы любили не богатства ради,
целовались с милой только год спустя,
Галича ценили и в свои тетради
каждый день вносили прожитый пустяк.
Это нас учили под одну гребенку.
Это нам твердили "общий одобрямс".
Тот кто выбивался получал вдогонку,
или высылался тихо за моря.
Жизнь нас закалила как клинок из стали,
и не испугают встречные ветра.
Только вот порою розовые дали
нам напоминают встречи у костра.
16. Божье колесо
Солнце катится под гору
Вопреки шальному хору
Разродившейся весны. –
Расплескавшаяся зелень
Мнит, что и закат бесцелен,
И потёмки – не важны.
Угольком лежит на веках
Свет, ещё сверкая в ветках,
Словно спицы в колесе.
Льётся, вьётся – так знакома! –
Радость тёплая, истома, –
Жизнь – во всей своей красе.
Мы гуляем, как бродяги,
Вдоль домов в сухом овраге,
Кружит улочка-вьюнок.
Угасая в дымке сладкой,
Словно курочка над кладкой,
Раскудахтался денёк.
И скользит вперёд – по кронам,
По траве, овражным склонам,
Оттеняя птичий свист,
По асфальту, окнам, крышам
Колесом – большим и рыжим –
Божий велосипедист.
17.На восток
Здесь тишина прорежет грохот пушек,
Разложит звукоряд по нисходящей,
Текущий ход истории разрушит
И станет, вопреки мечам, звенящей.
В противовес поруганным заветам,
Агафья принесёт тайком тюльпаны,
Возложит их к подножью монумента,
Протрёт звезду, как протирала раны.
И встанет на колени перед ними,
Прочтёт заупокойную молитву,
Не зная, как становятся чужими
Те, кто со смертью выиграли битву.
Агафья вспомнит, как бомбили Киев,
Как добровольцы шли в военкоматы...
...А в это время за спиной лихие
Шли на Восток и танки, и солдаты.
18. Раззвенись, моя Россия!
Встал сегодня рано, рано - пилорама завела,
ноют, ноют, ноют раны - как же хочется тепла!
А в душе сплошная осень - в паспорт сдуру посмотрел,
плакать хочется мне очень - не дай Бог быть не удел!
Не дай Бог увидеть тризну малой родины моей
той, что смотрит с укоризной на заброшенность полей.
Вон церквушка покосилась - деревенька не Москва -
всё давно здесь износилось, разболелась голова.
Звон - не плач - звени, Россия, бей с утра в колокола,
бей пока ещё есть силы верить в Русь и купола!
Раззвенись, ударь набатом - Спас сам в руки не придёт,
встаньте, Родины солдаты,- Бог на подвиг вас зовёт!
Не нужны нам похоронки деревенек, городков -
каждый дом не посторонний - нам ли прятаться в альков?
Раззвенись, моя Россия, - звоном нас и мир спаси
пока есть под небом синим бездна маленьких Россий!
19. Цветёт жасмин
Цветет жасмин
Среди равнин,
В горах Китая...
Идет Лю Чин -
Собрать жасмин -
Цветки для чая.
Расцвел к утру
И ждет жару
Там одуванчик.
И на ветру
Склонил главу
Он, как болванчик.
Бежит река,
И облака
Несутся строем.
Собрав жасмин,
Уйдет Лю Чин,
Дожди накроют...
20. Зимний сад
Притих шумливый, беспокойный сад,
Задумчиво на Путь взирая Млечный;
Преобразил округу снегопад –
К лицу наряд ей этот подвенечный.
Хрустят дорожки, листья на крыльце,
Расселись снегири на ветке белой,
Сверкают, как на сказочном дворце,
Сосульки на стрехе обледенелой.
Посланцы лета, память о тепле –
Рябины гроздья схвачены морозом:
Сорву их я, оставлю на столе
Назло неутешительным прогнозам.
От берега реки с полоской льда
Струится запах снега и брусники.
Декабрь закроет тонкий календарь,
Отринув все осенние улики.
Под снежным одеялом спят цветы
На трав зелёных простынях крахмальных;
Зимой душа не терпит суеты,
Свивая пряжу дум сакраментальных.
Свинцовых туч густая полоса
Несёт упрямо новые метели…
А мы по-детски верим в чудеса,
Любуясь хвоей новогодней ели.
Скользит по кронам первый солнца луч,
Пробившийся сквозь облако отважно.
Вкус прошлых разочарований жгуч,
Но это всё сейчас не так уж важно:
Год новый торжествует свой рассвет,
Серебряный кувшин водой наполнив
Крещенскою – её целебней нет.
И льётся благодать в мои ладони.
21. Пятиэтажка
Дом 5/6, пятиэтажка
Ах, размечтался.
И расстроился чуть-чуть.
Опять судьба.
Напомнила? Забыла?
Как не собрать в чернильницу чернила,
Так прежних дум в бутылку не заткнуть.
Опять труба. И выдувает ветер
Вчерашний дым в нетопленную печь.
Опять отвратны все известия на свете,
Осталось лишь убиться и прилечь.
И сны смотреть,
И звуки снова слушать -
Лай петухов, рычание кротов.
Не удивляться и не пачкать душу.
Молчать. Не вспоминать про докторов.
Поутру лёгкий ветерок по кронам
куда-то сон несёт,
Вдоль дома.
И снится мне совсем другая вещь.
Сон сложен и, по видимому, светел,
Как будто снова я всех прежних, прежних встретил,
И каждый мудр, таинственен и вещ.
Бежим мы, веселимся у костра,
Развешиваем обувь для просушки
На колышках. Берём большие кружки
И наполняем чаем. Детвора
Наперебой хватает бутерброды,
И каша с дымом матушки природы
Ложится в миски цвета серебра.
Стук ложек предворит мытьё посуды,
Костёр пылает, куролесит дым,
Немного выпив средства от простуды,
Я подпеваю хриплым голосом своим.
Гитарная струна следит руки касанья,
То тихий перебор, то громкое ура,
И чередой идут о том воспоминанья,
И снится сладкий сон до самого утра.
__________________________
22. План
Юноше нужен план, что по цене доступен
лузерам и запасным. И, ковыряя в супе
посеребренной ложкой, он мысленно чертит схему,
потом одевается шумно и, созвонившись с кем-то,
отправляется в клуб, но и там не находит места.
Вот такое теперь поколение Next, а
ещё, говорят, растерянное и больное.
Неизменное правило, когда "не удалённое – ноет!"
подтверждается практикой. Прежний Союз разрушен.
Четвёртый и Пятый Рим едва ли окажутся лучше.
И подростку внушают, что тот не достоин
всего, что имеет. Ему говорят: зубами не стоит
открывать пивные бутылки, а он отпускает шутки.
Но кажется мне или действительно стёрлись все промежутки
времени между мною и этим юношей в кожаной куртке?
С возрастом в пачке всё меньше целых, всё больше окурков.
23. Утром дождик
Утром дождик листья моет.
Неба бледная тоска
томной тягостностью кроет,
не оставив ни куска...
Разливается устало,
ветром воет на восход
осень... Осень на начало
опрокинется вот-вот.
Оборвется с хрупкой ветки,
упадет в траву за зря...
красно-желтая монетка
доброй тыщи октября
24.Евгений Аксельрод Капелька счастья
Как тебе объяснить получше,
Что случилось в тот вечер с нами?
Просто было немного скучно,
Просто были немного пьяны.
Как рука твоя, я не знаю,
Оказалась в моих ладонях?
Просто дождь колдовал над нами,
Просто вечер был слишком долог.
Как сказать мне, какие чувства
Нас свели в этот час ненастный?
Просто сердцу хотелось чуда,
Просто телу хотелось ласки.
У тебя есть, наверно, кто-то,
И меня кто-то ждёт, быть может,
Только то – по большому счёту,
Счёт поменьше бывает тоже.
Просто ветер всё рвал на части,
Просто краски все тьма сгустила,
Просто нам по капельке счастья
В эту ночь судьба отпустила.
25. В городе листья
В городе листья,
в городе осень,
еду – вращаю педали!
Чудные мысли
гонят, уносят
в жёлтые, красные дали.
Еду по крышам,
клёнам и вербам,
золота – целые горы!
Выше и выше –
синее небо
стало оранжевым морем!
Где – не пойму я,
день или вечер,
но продолжаю движенье –
жму напрямую!..
В страннике встречном
вижу своё отраженье.
26. в театре абсурда была бы, наверное, примой...
Я в театре абсурда была бы, наверное, примой,
Выходила б под рампы в сценическом рваном тряпье,
И тянулся бы много часов постановочный пир мой,
И овации гроздьями сыпались под ноги мне.
А потом, уходя из прокуренных давящих залов,
Наступала на лужи теней от дырявых перил,
И плескалась бы ночь в отражениях тёмных каналов,
И подлунным шакалом по парку бы ветер бродил.
Я до слёз бы смотрела, как тени сплетаются в косы,
Выгибаются с дрожью старушечьи пальцы ветвей,
Заприметив на ткани небес помутневшие звёзды,
Я одну незаметно в сорочке бы скрыла своей.
И с прощальной печалью услышав биение лета,
Его терпким вином накачала б себя допьяна,
Возвращалась обратно туда, в задымления света,
И опять, и опять выходила б на сцену одна.
Так свистели бы люди, неясные в пыльном партере!
И никто бы не ведал, что там, под покровом игры,
Ещё бьётся дыханье души в изувеченном теле,
И мерцает огарок украденной ночью звезды.
27. Третьей лишней
Август - так ли это грустно?
Не спеши прощаться с летом.
Ведь в листву резную густо
клёны всё ещё одеты.
Порыжелые немного,
шлют печаль - не нам - каштаны,
у пруда по-над дорогой
лист роняя слишком рано.
Под ворчанье бабки старой
утки кормятся прилежно,
и вполне счастливой парой
мы стоим, обнявшись нежно.
Ив запутанные косы
ветер треплет еле слышно.
Где-то рядом бродит осень
незаметной третьей лишней.
28. Тополю
Вы когда-нибудь видели
Трёхметровые пни?
(Хоть эпиграфом выдели,
Хоть на строчке распни...)
Непокорные головы
Брил цирюльник лихой.
Небосвод тих и гол, увы...
Словно лист без стихов.
Нет пернатым пристанища.
Позабыт птичий грай.
Всем сюда прилетающим
Непонятна игра.
В пух уже не оденется
Ни трава, ни земля.
Избежавший паденья — царь,
Говорят тополя.
Мир фаллических символов
Без развесистых крон.
Открывает сим-сим коллаж
Из пальмирских колонн.
Но весна будет яркою.
Старый тополь, держись!
Даже за циркуляркою
Есть для дерева жизнь.
Снова шапка зелёная.
На твоей голове.
Не смотри удивлённо так,
Улыбнись и проверь!
29. Он ждал.
Кружила жизнь шальной рекой: то плёсы, то стремнины,
порой – качала колыбель, порой – сбивала с ног.
Он вне потока, по прямой, гулял со старой псиной,
кормил попутных голубей, вёл с ними диалог.
На птичье «гурррр», он – о весне, разбередившей душу,
о том, что нынче много дел: пора сажать цветы,
чинить качели малышне и лавочки старушкам,
белить бордюр, что почернел… И так – до темноты.
А ночью он не мог уснуть – смотрел в окно слепое,
писал стихи вине назло, за ухом пса трепал.
Болтали, что прошёл войну, потом – развод, запои.
Но в чём-то всё же повезло, раз вынырнул в реал.
Не упрекал ни чьих богов, когда щемило сердце –
от всех сожжённых деревень, завешенных зеркал.
И убегал от страшных снов, читая сказки Йейтса.
Он знал, что будет судный день – и ждал…
Он просто ждал.
30. Порок Оценка ---
Человек по сути порочен!
Он живёт в добродетель играя,
Но сидит в нём всегда червоточина,
Что гордыню в нём возвышает!
Наживая добро-порочен!
Вверх карьера-опять не то!
Поменять бы свои пороки,
Но не знаю-где и на что?
Из пороков сотканы судьбы -
Сотен,тысяч,миллионов людей!
Мир-порочен,и люди по сути...
Я не видел безгрешных нигде!
Очень сложно прожить без пороков!
Не встречал я таких людей
Может те,кто всегда одиноки,
Мир покинув ради идей!
Но пришли они тоже не сразу,
В скит монашеский или приют,
К БОГУ верной дорогой идут!
31. Утомленные
Старая женщина стонет, взывает ко мне,
Путает, что же хотела.
И засыпает опять в беспокоящем сне,
Вздрогнув всем телом.
Тихо. Скрипят половицы. Хорош променаж.
Комнату мерить уже надоело.
Утро разбавило блёклый пейзаж
Кипельно-белым.
Осень - капризная дама, живёт по себе
Ветрено-нервно.
Новые стоны плывут по избе;
Снится мне, верно...
32 Конопатое
бирюзовая свежесть рассвета -
приложиться губами, отпить.
сны ночные бесследно развеяв,
слушать птиц.
разлетаются нота за нотой,
заполняя пространство, звеня.
свет стекает легко позолотой
в лоно дня.
принимаешь и вновь прикипаешь
к необычно-обычному... - жить.
лето смотрит в окно конопато
и жужжит.
33. Рыбье счастье
Не шепчи мне в рыбьи уши,
от красивых слов щекотно
И мурашки по чешуйкам
Достигают плавников.
И качаюсь я в нирване
В солнечной подводной ванне,
Восхищаясь дивным танцем
Разноцветных пузырьков.
Не шепчи мне о свободе-
Мне свободно в нашей стайке.
Не хочу я плыть быстрее,
Мне привычней мордой в хвост.
И зачем тебе из стаи
Выбиваться надо в люди?
В душном мире рыбье счастье
Очень каверзный вопрос.
Зря ты думаешь, что невод
Был придуман человеком,
Чтоб помочь отборной рыбе
Эволюцию пройти.
Человеческое сердце
Рыбьего ничуть не лучше
И к тому же люди раньше
Тоже вышли из воды.
Лучше быть примерной килькой,
Чем никчемным человеком.
Ох, не верю в рыбью волю
В неводе людской души.
Оставайся рыбкой в стае,
Так прелестно ты блистаешь,
Что блестящими родятся
Нынче наши малыши.
34. Снежное
Смотри, метель сегодня расшалилась,
Она припорошит твои ресницы.
Вчера ты так смеялась, веселилась
А завтра упорхнёшь свободной птицей.
Любовь - всегда предвестие разлуки.
И наш черёд... Но большего нет счастья,
Чем греть в своих ладонях твои руки,
И нежно целовать твои запястья.
35 Полтинник
( Сегoдня, в день свoегo пятидесятилетия, чегo-тo
вдpуг пoтянулo меня пoлистать стаpый фoтoальбoм... )
Шестьдесят девятый, мне два гoда.
Улыбаюсь, на плечах у папки.
Демoнстpация. Пoлнo наpoда.
Лoзунги, флажки, гвoздик oхапки.
Вoт мне пять. Стoю в кoстюме вoлка.
За pуку деpжу Еpшoву Машку.
Детский садик. Утpенник на "ёлке".
Машка хнычет. Ей, навеpнo, стpашнo.
Вoсемь лет. Пoдстpижен "пoд канадку".
1-й "Г" в oбычнoй шкoле сpедней.
Клеим вместе с Мастикoвoй Наткoй
Сoлнце, дoм, кpылечкo и сoседей.
Десять лет. Линейка. Утpo. Pанo.
Пpинимают в избpанную "касту".
Знамя. Гopн с кистями. Баpабаны.
Мне на шею вяжут кpасный галстук.
Вoсемьдесят пеpвый. Мне - тpинадцать.
Летo. Лагеpь. Oтдых "на тpи с плюсoм".
Мы на фoтo с Игopькoм и Максoм.
Кстати, Макс тепеpь - бoльшoй пpoдюсеp.
Вoсемьдесят тpетий. Туpпoездка.
Каунас и Вильнюс. Паневежис.
Наш 9-й "А", лихoй и деpзкий.
Юная влюблённoсть. Pевнoсть. Нежнoсть.
Вoсемьдесят пятый. Тoлькo-тoлькo
"Абитуpа", унивеp, oбщага.
А тепеpь шинель надеть извoль-ка,
Стpoевым пpoйтись пoпpoбуй шагoм.
Дембель. Фoтка в кителе сеpжантскoм -
Памятка аpмейскoгo дoсуга.
Впеpеди - вся жизнь и стoлькo шансoв!
Лишь бы эти шансы не пpoфукать...
36. Любовь- нелюбовь
Аромат подгоревшего кофе из турки,
сигарета в зубах и лоснящийся плед.
То ли годы мне тушат о память окурки,
то ли вечером памяти вовсе и нет.
Истончается свет в поседевшем бокале,
где коньячные мысли мечты теребят.
От заветной любви до постывшей печали -
от “тебя - без себя” до “себя - без тебя”,
Что ты смотришь мне в душу, пеняя сквозь годы?
Я не звал эту осень в заброшенный сад,
где заветное словно сквозь пальцы уходит,
а ненужные вещи, как листья, висят.
Облака за окном в подвенечных нарядах
как подруги играют фатой голубой…
А любовь-нелюбовь укоризненным взглядом
провожает меня, оставаясь собой.
37.Мы принимаем всё за благодать
Пускай лежат холодные снега,
Но теплятся в душе воспоминания.
В нетающих сугробах берега,
Исполнятся, когда-нибудь желания:
Придёт весна, растопятся все льды.
И реки понесутся вскачь течением.
Надеждою живём и я, и ты.
А к Родине относимся с почтением:
Здесь цвет у неба: нежно-голубой,
А солнце позолотой обрамляет.
Ведь сердцу мил тот уголок родной,
Что на стихи поэта вдохновляет.
Мы принимаем всё за благодать.
Нам не страшны любые испытания.
Нам Родина, как любящая мать.
Беречь её приложим все старания.
38. К Чаадаеву
Это было, примерно, полвека назад. Где-то в мае:
Над Сибирью летели, курлыкая, стаи гусей.
А, тем временем, мы - я и друг мой, барон Чаадаев,
На плоту пенопластовом шли по реке Енисей.
Мы ловили, коптили и ели кургузых уклеек.
И курили в затя'г паровозиком злой "Беломор".
И махали трусами своими, селянкам. Селенья,
Проплывая. А ночью смотрели, как искры костёр
Отправляет горстями в бездонное черное небо.
Там становятся те метеорами, чтобы назад
Прилететь, и шипя рухнуть в реку. И черные кедры
С берегов нам шумели, и злобные очи дриад
Из чащоб наблюдали за нами... Финал невеселый
Был у нашего плаванья странного. Как -то в обед
Проплывая под старым мостом, у замшелой опоры,
Мы увидели тролля. Хозяина мест этих... Нет ,
Не единой секунды,он не' дал нам на' размышленье.
Прыгнул жабой на плот, только хрустнул под ним пенопласт.
Оказался в воде я. Меня потащило теченьем.
И башкой приложило о камни быков пару раз.
Но успел разглядеть я, пред тем, как накрыло волною,
С головою меня, как барон тычет тролля багром...
Я очнулся в кустах бересклета с пробитой башкою.
И неделю, в бреду, по тайге полз куда-то потом.
Подобрали меня староверы. Поили отваром.
Отпоили. И я возвратился в родной Петроград.
Там вступил в октябре в ВКП' (б ) , и стал комиссаром.
И три года спустя, с револьвером и ротой солдат,
Я вернулся. Мы мост оцепили, и бедного тролля
Расстреляли... Мой друг, Чаадаев, ты был отомщен!
Так и кончилось всё. Но с тех пор, ежегодно, весною,
Когда вижу гусей караван вспоминаю о том,
Как в далёком том мае , мы шли на плоту самопальном,
По Великой Реке. И как падали звезды в неё...
И сжимается сердце в груди, и глухие рыданья
Сотрясают безу'держно дряхлое тело моё...
39. Вместо револьвера
Усомнюсь во всём. – Жизнь сиюминутна.
Почему снуют, суетливо люди ? -
Постоянства нет, - перспективы смутны,
от избытка зла поломался примус,
раскололось неба голубое блюдо.
На губах, увы! - ироничный привкус.
Катастрофы нет и покоя нету,
надо мной плывут облака лениво,
наконечник слов затупился где-то,
аппетит пропал, истощилась вера.
Я ношу тоску с голубым отливом
глубоко в себе, вместо револьвера.
Сам себя корю, сам себе пророчу,
прокричу «белиссимо», - если горько.
Захочу, - охотно снимаю порчу,
одаряя счастьем... Кто-нибудь, - измерьте!
Не хочу скрывать ореол подкорки,
вопреки соблазну прекрасной смерти.
40. Темнокрылый скарабей
"Он летит ночной порой,
Лунным светом освещённый,
И, ничем не удручённый,
Всё он видит пред собой".
Пимен Иванович Карпов
"Творчество душевнобольных и его влияние
на развитие науки, искусства и техники".
М.-Л.: Госиздат, 1926
Темнокрылый скарабей,
Что ты вьёшься обречённо
И жуёшь ожесточённо
Камни прожитых скорбей?
Нет ответа, хоть убей,
Лишь трепещет над полями
Да скрежещет вензелями
Темнокрылый скарабей.
Темнокрылый скарабей,
Что нам делать в этом мире
Там, где дважды два – четыре
Без остатков и дробей?
Шорох тише и слабей –
Что-то шепчет, растворяясь,
Белым шумом притворяясь,
Темнокрылый скарабей.
Темнокрылый скарабей,
Отгоревший всадник плоти!
Морось лунная проглотит
Тени света меж зыбей.
Ярче неба голубей,
Жарче сумрачной надежды,
Знаю – рядом, только где ж ты,
Темнокрылый скарабей?
41. Нить Ариадны
Твой золотой ручей,
Нить белая судьбы
Ведёт меня сквозь ночь,
Ведёт меня сквозь тьму.
Средь солнечных морей
Вершина и ступень,
Несущая сквозь прах,
Сметающая тлен.
…
Тьма за руки взялась,
Но мне смешон обряд,
Когда приходит свет,
Становится светло,
На сумрачных мирах
Лежит любви печать,
И ветер перемен,
Кому постыло дно.
42. Я выйду из леса
Раздвину последние колкие ветки,
Отстанет последний настырный комар,
И с посвистом легким скучающий ветер
Нахально толкнет меня в грудь – не узнал.
Вздохну облегченно, присев на опушке,
Корзина с грибами до края полна,
Вдали, через рваные вязов верхушки,
Привычно в закате сверкнут купола,
А значит я дома. Чуть-чуть до деревни.
Пройти через клеверный луг до ручья…
Не зря той случайной тропинке поверил,
Что, долго плутая в лесу, повстречал.
И ветер, обнюхав меня собачонкой,
Признал своего и, с восторгом лизнув,
Подталкивал в спину до самых задворок,
А после проворно в корзинку нырнул,
Пытаясь понять, что рогожка скрывает,
Откуда он нас вечерами встречает
И что мы спокойно в домах не сидим?
Таких измождённых?
Счастливых таких...
43. Рюкзачок
Я шагну за порог, унося в рюкзачке за плечами
Пару мелких монет и клубок бытовых неудач,
Равнодушным зонтам и промокшим прохожим случайным
По-привычке кивну – и пойду не спеша в никуда.
Налетит ветрюган, распугав облака грозовые,
Прогибая стволы, загудят в унисон тополя,
Тишину раздробят колокольные звоны Софии,
А над Мутной рекой семицветия дуг зашалят.
Неожиданно то, что недавно казалось абсурдным,
Необъятным теплом прикоснётся тихонько к руке –
Опущу рюкзачок в проржавевшую старую урну
И другую судьбу я продолжу искать налегке.
44. Войдешь ты тихо, дверь мою открыв
Войдешь ты тихо, дверь мою открыв,
Запахнет теплым сумраком июля
И ты войдешь, как будто древний миф,
Как сизый дым, застывший перед бурей.
Посмотришь ты, улыбкой озарен,
И я увижу мира отраженье
В глазах твоих. А синий небосклон
Охватит облаков седых движение.
И мир раскрасит искрами грозы,
Деревья затанцуют с пьяным ветром,
А окна, словно крылья стрекозы,
Наполнятся всей гаммою рассвета.
И вздрогну я, как будто после сна,
А ты качнешь тихонько головою,
О как бывает ночь порой темна,
Когда ты свет уводишь за собою.
45. Пока ты молод
Пока ты молод – жизнь прекрасна,
и солнце светит день и ночь,
и всё понятно, просто, ясно,
и всё ты можешь превозмочь.
Известны точные ответы
на вызовы бегущих дней,
и не нужны ничьи советы –
мам, сверстников, учителей...
А повзрослеешь – всё неясным
вдруг станет, всюду ждёт сюрприз,
шаг сделать в сторону опасно,
чтоб не сорваться с тропки вниз.
Так трудно в жизни разобраться:
где минус, плюс? – кто б подсказал.
И шепчешь: «Где мои семнадцать,
когда всё знал и понимал...»
46.Человек дождя.
Бабы твердят - дурак,
место таким в психушке,
хоть и не буйный, всё ж
лучше б свезла в район;
Воду Иван с утра
сам наливает в кружку
и на обоях дождь
кистью рисует он.
Мажет то вниз, то вверх -
стены пошли коростой...
выгнать пыталась дурь
(сыну неполных семь),
доктор сказал: - Поверь,
он не болеет, просто
мальчик твой, на беду,
ну... не такой, как все.
Бросив себя винить,
справилась постепенно -
если надежды нет,
то ничего не ждёшь;
бывший порой звонит:
- Как там Ванюшка, Лена?
Та лишь вздохнёт в ответ:
- Ваня рисует дождь!
47. На мольберте ночного окна.
На мольберте ночного окна,
ретушь капель дождя запоздалого.
Серым шелком укрыта луна,
Словно призрак из мира туманного.
Тонкой кистью зажженной свечи,
И струей сигаретного дыма,
Я рисую твой образ в ночи,
Зябко кутаясь в плед, у камина.
Ссохлись краски в палитре души,
И покрыты налетом печали.
Лишь цвета беспредельной тоски,
Чертят линии темной вуали ...
На мольберте ночного окна,
Я ищу образ твой в отражении.
Под вуалью опять пустота,
Только призраки в мягком скольжении.
48. Невечерняя
Вскрывает глухие лабазы
Разбойничий посвист в ночи.
Твои рысаки, синеглазый?
А мне показалось, ничьи.
Оседланы ради забавы,
Лошадки и впрямь хороши.
Налево пойду, ты – направо,
Урядника звать не спеши.
Ошиблась подворьем, касатик,
Без умысла, истинный крест!
И тьма безъязыкая кстати –
Исчезну, не сыщут окрест.
Поскачем со мной на ничейных,
Пока не износится плеть?
Пригубишь зари невечерней,
Забудешь о прошлом жалеть!
49. Осень
Вот и осень памятью шуршит
В уголках потрепаной души,
Мысли незаметно желтым красит
Утомившись от мажорных тем,
Кряканьем баюкает во тьме
Вечности слипающийся глазик
Время, как подросток, растерял,
Возвратился к поиску начал
Слышится
- 'Зачем ты?', 'Кто ты?', 'Где ты?'...
Но спокойной жизни вышел срок -
Годы оборвали поводок
И теперь - ищи их по приметам
Вроде помнишь, что' есть 'хорошо',
Но ветшает знания мешок,
Сыплется через прореху просом
Кажется, что Бога нет нигде
И лишь дождик пишет по воде
Отзывы к незаданным вопросам.
50. Август
Пьёт рассвет звенящий Август..
Чистота пришла с дождём..
Стрекоза расскажет сказку –
Сказку мы, как Август, ждём..
И крылатые качели
Позовут опять в полёт,
Чтобы в радость мы летели –
Всегда радость нас зовёт..
Паучок уж не ленится –
Сети новые плетёт,
Ему хочется трудиться
Дни и ночи напролёт..
Август милый, пей рассветы..
Пусть поёт нам стрекоза,
Подпевать её напевы
С ней готовы до утра..
Воспоём любовь к Планете,
В чистоте её живём –
Удивительны рассветы
В своём сердце обретём..
51 Улетает вдаль хмельное лето
"Яркое, весёлое, зелёное,
До свиданья, лето, до свидания..."
Л.Дербенёв.
Лето миновало свой зенит.
Задождило вдруг,похолодало,
И слетает первый жёлтый лист -
Неужели осени начало?
Верю, август всё ж своё возьмёт!
Буйство ярких красок - в летней власти:
Дыни, сливы, винограда мёд,
Яблочного Спаса сладострастье!
Дождь затих...Являя волшебство
Вышло солнышко, как озаренье.
Лето продолжает колдовство -
Восхищает радуги свеченьем.
Всё ещё дурманит летний зной,
Неги царственной несёт флюиды.
Падают загаданной мечтой
Звёзды августа - дар Персеиды.
Будто бы цветочным лепестком,
Улетает вдаль хмельное лето.
И. прощаясь, золотым крылом
Закрывает красочный альбом,
Оставляя в грёзах стих поэта.
52. Кружат птицы озабоченно
Кружат птицы озабоченно,
Крылья распластав. С небес
Унести им очень хочется
Много света в темный лес.
Пахнет клевером и мятою,
А на поле у реки
Ветром васильки примятые
Тянут к солнцу лепестки.
Полевой мохнатый выдумщик,
Шмель с цветов сгоняет сон,
Убедить пытаясь, видимо,
Что цветов хозяин — он.
Клевер, мята, поле летнее,
Синь, что нежного нежней…
Сочинять стихи без этого
Было б невозможно мне.
Без сварливо раскричавшихся
Озабоченных грачей,
Без рассвета, набросавшего
В травы росные лучей.
Без дорог, устало пройденных,
Шири неба голубой,
Без частички малой Родины,
Хуторка, где дом родной.
53. Мандариновая осень…..
Мандариновая осень мелодично бьёт в оконце,
Первым снегом ступит проседь на потёртое крыльцо,
Голос внутренний подскажет: ”Лето больше не вернётся!
Уступи лежак на пляже! Здесь местечко для юнцов...”
Заскользили по округе листья-дольки мандарина,
В леденящей центрифуге ускоряет время ход,
Нереальна эта осень, только память - друг старинный,
Ни о чём меня не спросит, лишь в дорогу позовёт...
Листья-дольки пахнут летом – гениален мой художник,
Он оранжевым рассветом правду пишет на холсте,
Друг старинный раны лечит, взяв из детства подорожник,
Он весёлый и беспечный - неподвластный суете...
С каждым годом реже, реже слышу вёсен половодье,
На минутку веки смежу, и... я снова у крыльца,
Там, где крУжат мандарины в новогоднем хороводе,
Где смеялся без причины - в чистых замыслах Творца...
54 Между раем и адом
Я смущенно откроюсь навек:
Если б не было ада и рая,
Их бы выдумал сам человек.
(С. Есенин)
* * *
Жизнь…
То счастья полна и земных наслаждений,
Поднимаюсь душою, свободен, крылат,
Устремляющий к свету и к лучшему взгляд,
То срываюсь. Я не защищен от падений,
И с эффектом разжатой пружины упругой
Пленник, горем отброшенный в камерный мрак,
Ощущаю, как боли вонзился резак.
Нестерпимым страданием загнанный в угол
Жду спасения (пусть не погаснет лампада),
Избавленья от мук с жаждой грусть заглушить
Искалеченной горькой тоскою души,
Что извечно живет между раем и адом.
Ей услада – открыть строк есенинских томик.
С ними легче испить мне печали юдоль.
Проживаю все чувства, как некую роль -
Состоявшийся трагик, сохранившийся комик.
Между светом и тьмой, летом и снегопадом,
Точно так же и в крайних пределах страстей
Пребывает душа… между двух плоскостей
В ощущении рая, в состоянии ада.
Утопаю в любви, как в цветущих садах,
Всплеск блаженства уносит не к саду Эдема.
Я молюсь на тебя. Счастье, вечную тему
Омрачает одно: расставания страх.
На удачу молюсь, на капризную даму
Я, увязший в снегу, но нащупавший наст.
Ад - страданье души.
За утраты воздаст
Рай,-
что в свой юбилей я со старенькой мамой.
Жизнь… В ней праздник и боль, грусть и счастья награда.
Все так было и есть, да и будет потом.
«С головой окунусь в старый фотоальбом,
Чтобы снова тонуть между «раем» и «адом»...*(с)
*(с) Лёля Лето
55. Скит
Мне было семнадцать в каком-то году...
Я молодость тихо оттуда краду.
Любуясь бутонами лилий,
по глади, по ряби, по ряске — постой —
по жизни, наполненной вечно и вечно пустой,
плыву меж начертанных линий.
Они — обещание, данность и срок,
проклятие, благо, наивный росток,
прошедший сквозь толщу асфальта,
нечаянный слепок земного пути.
Размытая графика, мелкий петит
прямых и закрученных в сальто...
Скиталец, бродяга, удачей пленён,
Маккенна, нашедший заветный каньон,
я здесь, где синица молчала...
Ловлю отражение в озере лет
скита. В нём, наверное, Времени нет...
Лишь роскошь начала.
56. Пью кофе
Пью кофе. Терпеть его не могу.
Без сахара - горький, с сахаром - еще хуже.
Потёмки. В окне на грязном снегу
Такие же грязные кофейные лужи.
Четыре. Нескоро светать начнет -
Да лучше б совсем парализовало время.
Любая боль, только не этот счет,
Не думать, что ты, вероятно, там и с теми.
Малышка, да ты ведь юна, хрупка,
Глупа. Этот гонор несовершеннолетний...
А ссоры... Выпить, что ли, коньяка.
Не буду. Вернешься - мать нетрезвая встретит.
Ответь же! Зачем тогда телефон.
Конечно... Родители постоянно плохи.
О господи, господи, лифт приехал, соседи, нет, к нам, звонок в дверь, в ушах звон.
Явилась. Мой руки. Пошли есть и пить кофе.
57.Марсианка 12
Туман под утро на перрон проник.
Наощупь уплывали вдаль составы.
В одном из окон, царственно - усталый,
Мелькнул, по детским снам знакомый лик.
Глядят в тебя, но в то же время возле,
Глаза - алмазы (тают и горят).
Я вскрикнул - Боже! Правду говорят,
Что детства сны - о том, что будет после.
Я знал (откуда?), что она во вне,
Но и во мне: тревожит, ранит, лечит.
Чего же ищет снова на Земле?
Зачем на век мой отложила встречу?
Быть может, просто время не про нас?
Прошу - приснись - на следующий раз.
58.Куба. Вальс 1959 года.
Ветер свободы флаги полощет,
Нет на планете счастливее места,
Дети и взрослые вышли на площадь
Сьерра-Маэстра, Сьерра-Маэстра!
Вальсы победы звучат над столицей,
Праздник победы – наша фиеста,
Залпы салюта, счастливые лица,
Сьерра-Маэстра, Сьерра-Маэстра!
Эта земля стала свободной,
После победы в борьбе благородной,
Esta tierra – tierra nuestra!
Сьерра-Маэстра, Сьерра-Маэстра!
Смех и веселье, песни и танцы,
Звуки слышны духового оркестра,
Пары на площади кружатся в вальсе,
Сьерра-Маэстра, Сьерра-Маэстра!
59.В разгаре время сложное
В разгаре время сложное –
Обманчивый альянс.
Поглажу осторожно я
Сентя, октя, ноя
По маковке лысеющей,
По крашенным кудрям,
Пока полётом бреющим
Догонит бря-бря-бря.
Ах, милое тоскливое,
Ах, мокрых листьев цвет,
Ах, планы торопливые
Поднять иммунитет
К тому, что между охрою
И бело-голубым
Привычно серо охает
Над поводом любым.
Давай протянем яркое
Подальше, поверней.
Неважно, что накаркают
На кромках кратких дней.
Подправимся, подтянемся
На новенький виток.
Смотри, как разрумянился
От холода листок.
60.В том храме.
...............Долина задремала. Одиннадцать. Ни тени.
............Бьёт колокол, и небо изранено стрижами.
............И под волшебной синью толпятся сновиденья,
............на немудрёный праздник сходясь в безлюдном храме.
............(Хуан Рамон Хименес)
В том храме, полном солнца - ни скорби, ни молитвы,
В чудесный час в почёте - веселье, танцы, песни.
Конечно, есть такие - не в духе и разбиты,
Но кто же портит праздник рассказом о болезнях!
Венчание сегодня - Мигель и Марианна.
Букетик флёрдоранжей в руке благоухает.
Монеты золотые в коробочке сафьянной -
Уже благословлённы, и гости затихают.
Слова венчальной клятвы звучат в тиши певуче,
И сыплются монеты в раскрытые ладони -
Тринадцать драгоценных, как знак благополучия.
Овации. Свершилось! Хвала святой Мадонне!
Взрываются петарды у выхода из храма,
И лепестками розы наполнен лёгкий ветер...
Мигель уедет завтра - учиться, он упрямый,
Один, без Марианны - сейчас он слишком беден.
Безмолвие. Семнадцать. Ещё долина дремлет.
Бьёт колокол сонливо - окончена сиеста...
Влюблённых поженили все жители деревни -
Пока что в сновиденьях, но радовались честно.
61.Разве только задумчивый взгляд
Если хочешь, отдам неудачи в любви,
до крупицы – купить поспеши!
Распродажа сегодня – охапку лови
и не бойся расходов больших.
За иллюзии брать слишком много – грешно,
разве только задумчивый взгляд.
Почему так бывает, финал предрешен,
но не тянет вернуться назад?
И никак не уснуть… Не проси рассказать,
очень скоро узнаешь сама.
Берегись, настигает внезапно гроза
от любви не сошедших с ума.
И не только гроза – ураган и метель.
Жгучий ветер недаром затих.
Неудачи в любви?! Позабавить хотел,
до сих пор не случалось таких!
62.Андрий
Сколько бы время ни сыпалось, стрелки не цокали,
Всё по ночам во вселенной, придуманной Гоголем,
Ходит Андрий, бродит Андрий,
Смотрит, как сад монастырский горит,
И качается жидёнок.
А на небе месяц тонок...
Ветер, как матушка, чуб продолжает причёсывать.
Ходит Андрий по пшенице с последними росами.
Что-то он пьёт. Что-то он ест.
Птица на небе похожа на крест.
...Не сдаётся город Дубно.
А на сердце душно, думно.
Ночи июльские. Запахи травные, острые.
Трубки козацкие вспыхнули алыми звёздами.
...Мойся, Андрий, чистой водой,
Смерть обратилась служанкой худой:
Скоро, скоро речью пряной
Уведёт к прекрасной панне.
А пока в чабреце жеребёнок прыг-скок.
Кипарисовый носит Андрий образок,
А на сердце душно, думно.
...Не сдаётся город Дубно.
63. Пристань детства
Средь бела дня пустынно это место. *
Лизнув дорожку жизни ветерком,
умчалось в сказку стриженое детство,
где я мальчишкой бегал босиком.
Там отчий дом, зелёная калитка,
а сени пахнут пряным чабрецом,
как певчий чиж пронзительно на скрипке,
пиликает скрипучее крыльцо.
Там солнышки-жарки по косогору
сбегают дружно в девственный лесок.
Сигает сын с высокого забора,
не слыша строгий мамин голосок.
Пацан с восторгом шлёпает по лужам,
глотая пыль просёлочных дорог.
Когда ж в уральский край приходит стужа,
из снега строит сказочный чертог.
Сто лет прошло, а пристань детства манит...
Скорей под крышу дома, под сосну,
туда, где речка Ай в седом тумане
неспешно катит синюю волну.
Увы, всё это в прошлом, сердце плачет,
лишь красным летом скворушкой поёт, -
надеется на капельку удачи.
Крылатым покоряется полёт!
Неужто на покой ушла зарница,
Неужто стынут детства берега
И никогда туда не возвратиться,
Где я, малец, с отцом вершил стога?..
64. Морской этюд
В далёком детстве - Крым скалистый,
Небес безудержная даль,
Жара качает кипарисы,
Дорога - серая спираль.
И за каким-то поворотом -
Слепящей синью - водный край,
И запах!.. Соли, влаги, йода.
Наверно, так же пахнет рай!
На фоне неба - оголтелых,
Орущих чаек кучный лёт,
И лёгким взмахом кисти белой
На горизонте - пароход.
С разбега, длинными шагами,
Пугая лежбища наяд,
Нырнуть, почувствовав губами,
Волны солёный мармелад.
И мелких камешков коррида
Вокруг заледеневших ног,
И знобкий, судорожный выдох,
Предвосхищающий восторг.
&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&
Лариса Котовская
2 сентября 2018 года