О малыше Кибальчише геройски погибшем
Родители в детстве мне читали на сон.
Книги и игры, на которых мы выросли,
Прочили схватки со смертельным врагом.
В драках с мальчишками из дома двенадцать,
Регулярно возникавших по причине и без,
Я - Саня Григорьев из “Двух капитанов”,
Рано впитавший чувство долга и честь.
Затем моё чтиво - похождения Швейка,
Попавшего на фронт по недоумству врачей.
Военная служба из-за её злоключений
Стала объектом иронии его и моей.
Читая о великом комбинаторе Бендере,
Мечтал хоть немного походить на него
Может оттого, что это произведение
В начале пятидесятых - запрещено.
Пять с лишнем лет в высшей школе
Помимо экзаменов и музыки Битлз
Окрашены романтикой песен Высоцкого
И Солженицына самиздатовских книг.
Позднее, конспектируя сочинения Ленина,
Научился в политике улавливать суть -
Логику развития мировых потрясений,
Невзирая на политпропаганды муть.
Недоступное нас привлекает и манит,
Как Адама и Еву - запретный плод.
Чтобы люди ошибок не повторяли,
Бог им поведал через пророков Закон.
Тридцать три – срок познания истин,
Поиск таланта, с которым пришёл,
Если до срока талант свой не выяснил,
Вряд ли спасителем быть суждено.
Раскаяние сразу идёт за прозрением:
Пороки, что осуждаем на примере других,
К себе лишь с годами начинаем примеривать,
Понимая, что жили по законам толпы.
После жизнь как качение под гору:
Лета, чем дальше, тем мелькают быстрей.
Ищу оправдание жизни прожитой
В том что, ошибаясь, становился мудрей.
Промахи и неудачи объясняю прочитанным.
Как нужно жить нас учило РОНО.
А если бы жизнь изучали по Библии,
Многое переделывать в себе не пришлось.
01.09.2018