Не сплетутся для девичьих душ венки
Из живых северянинских роз...
Гимназистки, смолянки, бестужевки,
Где ваш мир белых кружев и кос?
Где вы – тонкие, чистые, скромные,
С тихим светом задумчивых глаз?
Только книги да снимки альбомные
Нам оставили память о вас.
И вновь врывается вальс,
Уносит пары мазурка,
Под нежный лепет валторн
Басит усталый фагот.
Сиянье девичьих глаз,
Последний бал Петербурга...
В разливе бешеных волн
Грядёт семнадцатый год.
Институтки, курсистки – красавицы,
Истреблённой державы цветы:
Что разрушено, то не исправится
Среди ржавчины и пустоты.
Только снова к былому, нездешнему
Вы зовёте из прошлых веков,
Только в песенке старой по–прежнему
Вы сбиваете снег с каблучков.
И вновь врывается вальс,
Уносит пары мазурка,
Живым, поющим огнём
Гремит дворцовый оркестр.
Навеки помнит о вас
Гранитный взор Петербурга,
Мерцая, кружится в нём
Созвездье русских невест.
____________________
* Иллюстрация:
барышни Российской Империи
на снимках начала ХХ века.
Из книги Владимира Солоухина
"Последняя ступень (Исповедь вашего современника)":
"До сих пор ходит еще в ЦДЛ одна старуха, бывшая чекистка. Как напьется, так и хвалится, что особенно любила расстреливать молодых русских девушек — гимназисток и чуть постарше, особенно красивых. Лично уводила в подвал (хотя, как следователь, могла бы этого и не делать) и лично стреляла. Сам слушал её. Пьяная, слюни текут из беззубого рта, хвалится: «Помню, красавица девка, коса до пояса. Поставила её к стенке. Она мне плюнула в лицо, а я ей прямо в рот из нагана…»
Так вот эта старуха хвастается, что собственноручно застрелила 83 (восемьдесят три!) русских молодых красивых женщины.
Стреляли без суда и следствия. Не надо было никакого преступления, чтобы быть пущенным в расход. Русский, университетское образование (не говоря уже о дворянском происхождении) — и разговор окончен. Крупный деятель тех времен Лацис учил своих подчиненных: «Не ищите доказательств того, что подсудимый словом или делом выступил против советской власти. Первым вопросом должно быть, к какому классу он принадлежит. Это должно решить вопрос о его судьбе. Нам нужно не наказание, а уничтожение».
Это не только в Москве на Лубянке. Но во всех городах, губернских и даже уездных. Мы теперь содрогаемся — инквизиция. Инквизиция сожгла за все время своего существования несколько тысяч человек. Да ведь это одно какое–нибудь Иваново–Вознесенское отделение ЧК!.."
В.А.Солоухин, Последняя ступень (исповедь вашего современника),
издательство АО "Деловой центр", 1995.