Negation
И снова обернулся фантомом
В асфальте Петровки ночной,
Очаровывая стены дурдома
Под звук шарманки роковой.
Под пианино, под рокот дождя
Все вглядываюсь в ржавчину будня,
Быть может, не любит Москва меня,
Хоть с местным значком нагрудным.
Каждый километр меня отторгнет,
Порочным кругом все больше маня,
— Он выпьет, да вздрогнет...
Но не будет больше дня,
Чтоб деньги он спускал на этанол.
Он засияет, словно весенний сад,
Он фиалкой обернётся для роя пчёл,
И пальцами по роялю попадёт он в такт.
Вот, услышал листка медленный вальс,
И кружка разбилась о пол стекла.
Дождь порочную всю смоет грязь,
А разговор рояля смоет меня.
Furieux
Какой же из меня писатель?
На такого, как я, десяток из л.и.
Мне приходится за них страдать,
А то, что не смог, воплотят они.
Тысячи букв на белоснежном листе,
Там, где у них аккурат ложится тушь,
Я витаю в своей грязной мечте.
От табака теперь я чую удушье,
А не эстетический оргазм.
Тот, кто не смог противостоять
Убил руками своим окончательно сам.
И не перестану любить и мечтать,
Что и моя слов красных цепочка
Будет звучать из милых ртов.
Отнюдь поставлю в романе точку
И новый напишу правдивей раз в сто.
Intelligence
Усеян пылью мой деревянный шкаф,
И рюмки тоже с серым налетом.
Теперь я счастлив сейчас,
И верю, что не мимолетно.
Душу на кресте свою распял:
Ноги и руки прибил к липе молодой.
Серебряными гвоздями ладони спаял,
И ноги связал на ней верёвкой тугой.
Отныне стал немножко чище,
Катарсис меня преобразил,
Там, где раньше жили мыши,
Теперь зияет новый мир.
Где раньше врал без едких слез,
Теперь со слезами вещаю правду.
Без горьких капель не взглянешь,
А я тебя, взгляни, прошу, мне это надо:
Ты не увидишь больше отражения,
Лишь невинный детский взгляд.
Прошу, утопи во мне отторжение
И прими меня, как сладкий яд.
Adoption
А в Лиссабоне сходит первый снег,
Трамваи яростно трещат.
Я сам себе дьявол, сам себе грех,
Все скомкал в карманный ад.
Вальхаллу создал грязными руками,
Но не смог купола обуздать.
Все затопил своими слезами,
Ведь сам во всем виноват.
Не туши пожар холодной души,
И прятать его от всех не смей.
Ты воздухом душным дыши,
И умри от излишка всех вестей.
Только инстинкты похотливых зверей...
Они убивают любовь и чувства.
Там, где густо быть желаешь быстрей,
Но оказываешься там, где пусто.
Humilite
Теперь навеки я твой,
И стансы писать перестал.
Полюбил тебя дождливой зимой,
Так, что от любви бегу в астрал.
И каждая фраза — законченное целое
С честным, чистым началом.
Болит, болит тобой бренное тело,
Как голова болела раньше по утрам.
Душа кряхтит от отчаяния,
Бассейн весь в паршивых ошибках,
Почти уже обсох от всего бытия,
Я чувствую, страх ощущаю шибко,
Но каждая оплошность — есть новый шанс.
И вот сейчас по новой пытаюсь
Закончить волшебный чистый станс
И в тебя, словно в обрыв, кидаюсь.