Я добрался до Бельгии только вчера,
Но я здесь не затем, чтоб свои вечера
Проводить на прохладной террасе и пить тёплый чай.
И я в пригород мчусь как по трассе, меня ты встречай.
Лес цветущий стоит здесь зелёной стеной,
И мне кажется, что говорит он со мной,
Может быть этот лес помнит даже, что было тогда,
Как под корни кровь наша и сажа текли как вода.
Здесь, где птицы поют, ветер бродит в листах,
Я никак не могу описать на словах,
Что я вижу сейчас в страшной сказке, как будто во сне.
Память бьёт как осколки по каске в столь чуждой стране.
Я приехал сюда, лес как будто затих,
Помню рота побитых ублюдков моих,
Вновь и вновь себе рыла окопы в промёрзшей земле.
Грохот пушек играет синкопы в небесном стекле.
А тот снег под Бастонь был как божья роса,
Он лежал на земле, застилал небеса,
Он был всюду, как ангел, спускался на нас посмотреть,
Прилетел, с нашей ротой остался, не дал умереть.
Мы оставили всё в том снегу на земле,
А сейчас я лежу на зелёной траве,
Не в окопе, с солдатской шинелью, в простом пиджаке.
Я приехал не в Джипе с метелью, а сам, налегке.
Я увидел цветы, где-то льётся ручей,
Солнце светит с небес, словно сотни свечей,
И не слышно, как рвётся над ухом тяжёлый снаряд,
И не скрыт белым снегом, как пухом, немецкий отряд.
Здесь, в лесу под Бастонь, мы оставили кровь,
И никто не хотел оказаться здесь вновь,
Но меня привели сюда мысли о прошлых годах.
Рассуждать заставляют о смысле седины в висках.
И я знаю, что здесь не найти мне приют,
Мне совсем не противен семейный уют,
Но я помню погибших, убитых и ужас войны.
Я кричу, вновь услышав забытых героев страны.
Этот лес под Бастонь, что я вижу сейчас,
Он давно перестал быть ловушкой для нас,
Но сюда я приехал всё это увидеть опять.
И я знаю, что всё это мне никогда не понять.