Она стояла, облокотившись на стену, взъерошенная, напуганная, готовая в следующий момент поднять руки и защититься. Никому не нужная, убогая в своей нищете, с впалыми пропитыми глазами. Прогулявшаяся по молодости или отсидевшая по-дурости, но оставшаяся, тем не менее, без угла, тепла и участия, просто нищая.
На Руси привычнее, так и спокойнее – руку протяни, а народ милосердный, на выпить-закусить подкинет, у народа для странника всегда горбушка найдется, а рассердоболится и на табачок подкинет.
И она брала от жестокой своей жизни всё! Не сразу. Споначалу надо было заработать, значит, на её уровне отстоять честно деньщину на своей территории. К чужим соваться не смей, враз схлопочешь по шее. Ах мало дают, место плохое досталось – не беда, гримасу на лице надо сделать, тужилась, старалась как могла изображая на лице скорбь, завидуя своим товарищам по несчастью.
«Инвалидам вон как хорошо повезло, не мыкался, с детства такой, привык, ему чего, его жизнь как бумажный корабль не носила, за мамой за папой. Поди тютькались с ним да померли и беда в его ворота. Сидит Васек, ивалидит, на водочку гребет, нищенством промышляя не только себя но и сожительницу свою, здоровущую бабу прокармливает. _Эх мне бы так!» думала она и жалась вплотную к бетону и её тоненькое пальто вбирало хлад стен.
Надо ж, ведь подумать только стыд стоять просить, так и работать тоже стыд, потому как не умела ничего, да и не училась нигде. Задумала по жизни стрекозой пропархать, то с одним, то с другим мужиком пожила, детей бросила, не досуг ими заниматься, о себе не когда позаботиться, свою судьбу устраивать надо, а о детях пусть у государства голова болит.
И обиженность на мужиков и на государство и на себя никчемную отравляло ей душу, пожаром занималось внутри, все жгло, просило затушить. Ведь раньше, вино по 0,7 так и звалось –«огнетушитель» -знал народ что и как называть, чем ему душу усмирять, чтобы ничего, окромя питейного дела ему, народу не хотелось.. Порочный круг замыкался «ин вина веритас».
Иди, иди не глазей, без тебя тошно- провожала она взглядом старушку тащившую полную корзину семечек, -ишь, лет 80, а все пашет, спекулянтка чертова, думала она и высовывала подальше руку перебирая в воздухе пальцами, ну дайте же мне денег жмоты, да-а-й-те. «Тошно мне, страшно мне, плохо мне, ах ты горе горькое, несчастная я убогая» -жалела она себя – «А ну, помогите, кому, говорят, чем уж можете, и Бог вас не забудет , а мне и на себя наплевать и на вас и на Бога, мне бы только на этой грешной земле, день простоять, да ночь продержаться».
Ольга Казакова