Спится прикольно в междугородной маршрутке:
в горы уносит, а то и в слоновьи века…
Пляшут короткобамперные малютки.
Слепнут созвездия, кислые от молока.
Выйду я там, где меня не ждали ни разу;
кровью консервы с мечтой изойдёт чемодан –
жди позывных, Мартина! Скончался Расмус,
маленький резвый последний из пуритан.
Мошки. Цветные. Забавные. С полсобаки.
Что с ними делать? Грохнуть одну о столб?
Да это ж мечты мои в бабском авиазаке
стали такими от послеобеденных сдоб!
Бабочки – вроде раскрашены как дневные,
а конвульсивно мечутся, сея страх…
Жизнь, отбывание срока – не вмер Даныло,
дык развязался пуп у бойца с утра.
Где маяки и кривая куда вывозит –
вот ещё… За дорогой следить не мне.
Мне только спать – дай Бог, не в крамольной позе,
покуда рыдван трясётся, напорожне.
Четыре горы кудыкиных промуфлонил.
Полюс восточный, что ли, теперь – мой курс?
Слоники закивали на небосклоне:
рады отдать белизну мне, да век мой куц.
Креслице мягонькое – всей кубатурой тонешь
в море, которое Госкомнадзор запретил.
Какое дело до ряженых автостоперш
по тот поребрик Фаустовых картин?
Если решат, что маршрутка – мой свежий гробик, –
я все отмычки спрячу. Я не вандал.
И попрошу среди звёздно-слоновьих пробок
выкинуть всех, кто меня в ней сопровождал.