Сажусь я на яхту, да гордо по морю
Плыву, разрезая все волны морские.
Плыву в неизвестность, плыву я от горя,
Не чувствовать чтобы страданья людские.
Как выстрел из громкого, шумного танка,
Мне в голову звонко вонзилось былое:
Стою у ворот почерневшего замка,
Кричу о двуличии в небо седое.
"Здесь лицам приказано быстро меняться,
Здесь ложью пропитан твой верный товарищ,
Здесь гибнут солдаты за знамя из сланца,
Как жить среди них мне, другому, прикажешь?"
Прошло без излишеств недавно три года,
Как хмурый спускался из райского замка,
Как гордо отрезал все связи с народом,
Войну объявил как двуличным всем рамкам.
Очнувшись на яхте, кругом где ненастье,
Ехидной улыбкой смотрю я на море.
Тот юноша видел всего лишь две краски,
Тот юноша бредил спасением Трои.
Все люди — рабы здесь, слепые солдаты,
Сосуды невольные разных эмоций.
Двуличие может и с честностью ладить —
Каноны принять нам такие придётся.