Мартин Иден

Владимир Радюкин
Ищешь мужчины идеал,
Я это понял... и расту.
И если где-то не достал,
Скорее лестницу несу,

Чтобы исправить, устранить.
Вскочить на новую ступень.
Понять, что тоненькая нить
Связала нас с тобой теперь.

Ты начала ходить в спортзал.
И ноги в парк меня несут.
Кто их поднял в такую рань?
И почему они бегут?

Забыв про то, что сил конец
Летит стрелой, за шагом шаг.
Но расстоянье меж сердец,
Не может тело сокращать...

Пытался в общество войти,
Но не прошел дальше ворот.
Твои друзья
Как корабли!
Зачем тебе смотреть на плот?

И мне бы мучиться, страдать,
Изрезать руки до крови.
Святое чувство растоптать.
А мне не хочется. Увы.

Наверное, я слишком глуп.
Я прочитал десятки книг.
И это был счастливый труд.
Я смог с тобой заговорить!

Я смог понять твои глаза!
И сделать так, что яркий свет
Горел в груди всегда,
Всегда!
Без этого и жизни нет.
***
Я попросил твоей руки,
А мне в ответ лишь стыд и страх,
Да разговоры про чины...
И дело стало быть в деньгах?

Но что изменится, скажи?
В них измеряется любовь?
А мне казалось, нет цены
Тому, что будоражит кровь.

Ты знаешь, у меня есть цель.
Я выстою!
Пробьюсь!
Смогу!
Мне нужен год.
Прошу,
Поверь!

-Прости меня. Я ухожу
****

Я ей соврал. Не год, а три.
Стал знаменит, она пришла.
В глазах вновь искорки любви,
Но где же раньше ты была?

Когда я заложил свой фрак;
Когда я ничего не ел;
Когда я уступал в делах;
Когда для всех я был никем!

Но вот мой выстрелил роман
И разлетелся по стране.
И каждый выскочка - болван
Стремится ближе стать ко мне.

Все вы, кто не впускали в дом,
Теперь зовете на обед.
Здесь лицемерие кругом!
Вы видите? Конечно, нет!

Раз стал богатым - стал умней?!
Таков закон тупой толпы?
А я-то думал вы сильней.
Я ждал, вы так и не пришли.

Три года...
Тысяча ночей!
Я умолял, хотя бы весть!
Игра не стоила свечей?!
Но вот вы здесь!
Но вот вы здесь!

А я-то думал, вы чисты.
Я видел вас во сне святой.
Три года....
Все эти стихи
Я посвящал лишь вам одной...

Прошу вас, покидайте дом.
Навеки позабудьте дверь.
Нет, я всё тот же, мир другой.
Он слишком поздно стал добрей...