Я был второй невозвращенец
В плену придирчивых наяд,
А первый был - усатый немец,
Носивший матушкин наряд.
Мы подружились с полуслова
(А делать нечего на дне)
Он - мне: «Ферштейн?», - а я коровой
Мычал и булькал в тишине.
Меня учил ауфидерзейну
Усатый шпрёхен мой зи дойч
А я внимал благоговейно,
И до скончания веков
Лежали там. Наяда пела
Про путь из греков до варяг.
И только платьице желтело,
Первопроходцев гордый стяг.