У неё – белое платье, беспечность и пьяненький кавалер,
Они кружатся в танце, а музыканты играют Сплин.
И чьё-то сердце остановилось, и снова весь этот бред,
Прощай, убийственный день, ты был и так слишком длинный!
Мы стали тенью себя, скрываясь в мраке дворов,
И мы вернулись во тьме, наполнив мир рок-н-роллом.
А на вечерней дворцовой – гитары и вокалист,
И с ним мы вместе поём Кино и Гребенщикова.
И под знакомый аккорд, зовущий улицу бой,
Я будто чувствую как звучит в ответ моё сердце.
И вижу: в лицах людей живёт счастливый покой.
Сегодня все здесь собрались в разливах музыки греться.
Теплеют мёртвые души в объятьях пьяного лета,
Теплеет серый гранит в объятьях Главного Штаба.
И все внезапно едины: бездомные, бизнесмены,
И все счастливо поют и Наутилус и Аббу.
Приходит с ночью покой, приходит с музыкой жизнь,
Я – безгранично живой, я – нараспашку, наружу.
А Петербург по ночам разводит створки мостов.
А на рассвете разводит тебя. На душу.