к В.П.
Он был бездомный
и грибы по лесу собирал,
а чтобы водочку купить,
на рынке продавал.
Интеллигентен, уболтать
ему хозяйку в миг,
но не умеет продавать
чуть пожилой старик...
Еще он гордость не пропил,
и за прилавок встать
нужда заставила... Без сил,
а там, какая стать?
Уже и ногу волочит,
поломана не раз,
каким-то новым русским сбит
был дважды... В тот же час,
и тот же день календаря,
но с интервалом в год...
Нога не зарастает, бред,
и каждый день в поход
ему приходится ходить,
коль высеял грибы.
Грибницы стали приносить
достойные плоды,
вот только спрятаны они
от люда далеко,
в болота топать каждый день
хромому нелегко.
Зато он сыт и в рюкзаке
есть шкалик про запас,
когда устанет, иль нога
заноет в сотый раз,
тогда шарахнет пятьдесят,
закусит их грибом,
и полежит хотя бы час,
и снова вспомнит дом,
что отобрали за долги
в лихие... Видит Бог,
он все хотел бы изменить,
да вот опять не смог...
Детей не видит,
а жена за все его корит,
что где-то сгинул, сатана,
подругам говорит,
и не пускает на порог...
Он бедствовать привык.
Зимой железо продает,
а летом боровик
его засеянный спасал
уже который раз...
И каждым утром на вокзал
хромает в ранний час.
Мы с ним отведали винца
в подьезде как-то раз,
стихи читали и сердца
оттаяли на час.
Он не пожаловался, нет,
сказал, что все путем,
столовский сьел со мной обед,
Ну что, вздохнул, пойдем?
Мне на плантацию с утра,
а у тебя дела...
Меня племяшка ночевать
сегодня позвала!
Везу пакет боровиков,
отсыплю, подставляй...
Супец сварганишь иль пирог...
Сам приготовишь чай?!
И к остановке похромал,
а я в другую степь
пошел поеживаясь, знал,
что не увижу впредь...
Из леса не вернулся он,
да не искал никто...
Не принесет боровиков
грибник в седом пальто...