Тоску свою ты в рифму превращаешь,
Любовь земную похоронила в ней,
И прошлое не отпускаешь,
Живешь не замечая прелесть дней.
А дни бегут своею чередою,
В недели, в месяцы, в года сплетаясь,
А ты все чахнешь над утраченной мечтою,
В тоске душевной забываясь.
А стоит ли терзаться понапрасну,
Коль настоящее ушло в былое,
Не проще ли влюбиться сново, страстно,
Глядишь, вернестся счастие златое.
И жизнь вновь в красках заиграет,
И жизнь вновь в звуках оживет,
И ты почувствушь, как бабочки в душе пархают,
И окунешся в дни когда сирень цветет.
Ты на задворках памяти оставь тоску свою,
Проснешся утром, окна настеж распахни,
Приветствуй раннюю весеннюю зарю.
Всем естеством, о том тебя молю.
В стихах твоих боль и души томление,
В сердце твоем бушует океан страстей,
Ты вся в растерянности и сомнении,
Жаждешь уйти в мир призрачных теней.
Мальчишка ты, хоть рождена девицей,
И жизнь твоя еще вся впереди,
Ты не река, ты робкая криница,
И лишь в начале долгого пути.
Каким же нужно обладать терпением,
Чтобы тоску земную в рифму облачить,
В ней, в рифме, ты черпаешь исцеление,
Чтобы утраченные грезы не судить.
Девица ты, хоть и мальчишка по натуре,
Конечно ж, и не с робкого десятка,
Ты не хотела быть в овечьей шкуре,
В делах твоих всегда была “понятка”.
Но вот письмо твое, в нем столько боли,
От наших встреч минуло много лет,
Не видеть мне бы просто воли,
Когда узнал душевный твой секрет.
Мой друг, девица ты, или мальчишка,
Да, время превратило тебя в деву,
Оно бежит уж быстро слишком,
Принцесса превратилась в королеву.
О! мой цветок, весенний, ранний ландыш,
Так, я тебя, когда то называл,
А просто в шутку, дразнил тебя малыш,
Когда с натуры портрет твой рисовал.
Набросок тот живет в моем сознании,
Он отпечатан на холсте небес,
Пусть будет это моим признанием,
Твой друг я, без остатка, весь.
Письмо я это прочитаю тет-а-тет,
Хочу я в твое зеркало души взглянуть,
И получить лишь на один вопрос ответ,
Глаза твои меня не могут обмануть.
Да, мой дружок, я с робкого десятка
Тогда я испугался наших лет
Я дядька, ты же “малае дитятка”,
Но, все ж признанием твоим я был согрет.
Признаюсь, во мне жили те же чувства,
И восхищался твоей юной красотой,
Да, нету более высокого искусства,
Чем то, что создано божественной рукой.
Любовь, ее рисую на холсте,
Краски не те, и образы не те,
Любовь то, что видишь ты везде,
Любовь, не может жить в одной мечте.